Конструкция слоев сетчатки

Конструкция слоев сетчатки.

типа можно причислить зональную диффузную хориоретинальную атрофию с образованием полных или неполных дефектов сетчатки в сочетании с рассеянной пигментацией глаз­ного дна (рис.77а, б). В некоторых случаях в зоне дегенерации образуется цепь отверстий сетчатки размером от 1/3 до 1,5—2 диаметров диска зрительного нерва с образованием обширной эрозии ткани с сероватым краем разрушенных внутренних слоев ретины (59,106).

Витреоретинальные сращения проявляются образованием в зо­не дегенерации небольших клапанных разрывов или разрывов с «крышечками». (рис.78а,б). Возникновение подобного типа деге­нерации на втором глазу имеет тенденцию к неуклонному прогрессированию с образованием множественных больших дефектов сетчатки (рис.78 б).

Сравнительно часто встречается дегенерация, которая офтальмоскопически

Этиопатогенез и классификация первичной дистрофии оболочки

Многолетнюю историю изучения механизма зарождения расслоения сетчатки можно довести к решению самого важного вопроса о месте утоньшающих или тракционных факторов в возникновении травмы ретины и предстоящего ингресса жидкости между нейронными тканями и радужным эпидермисом и возникновением отслойки сетчатки. В настоящее время есть возможность считать обычным, что образование трещины и дальнейшее расслоение ретины является результатом взаимодействия двух факторов - витреальной тракции и вялости соединения оболочки с радужным покровом. В в начале 60 годов считалось, что всецело победила теория, какая говорила, что нет отслойки оболочки без нарушения, а имеется отслоение сетчатки с "необнаруженными травмами". Однако в последнее время начали выявляться сведения, которые ставят под сомнение обязательность присутствия травмы в любых ситуациях отслойки сетчатки. Так труды Tens, Hopes и Git, Trzi, Okun, Dakliдоказали, что у 14% населения без признаков глазных заболеваний обнаружены разрывы ретины без факта отслойки. Последующее осматривание умерщвленных глазных яблок показало наличие пенетрирующих пробелов ретины у 9-12% людей. Продолжительные обследования демонстрируют, что только 6% ненормальных трещин приводят к отслойке оболочки логически совершить из данного заключение, что нарушение является значительным компонентом в появлении расслоения ретины, но не основным в патогенезе. Достаточно убедительны в этом плане исследования, осуществлённые составом американских офтальмологов на обезьянах. Опыты заключались в следующем: при помощи нано техники создавалось отверстие в оболочке без повреждения коркового элемента стеклообразного корпуса. Ни в каком из случаев этой серии не было получено расслоения ретины при продолжительном наблюдении. Но процедура отслоения оболочки возникала каждый раз, в то время как параллельно с формированием отверстия в сетчатке уничтожалась конструкция поверхностного слоя в этом отрезке. Таковым образом, естественная упруго-эластичная область кортикального слоя стекловидного корпуса является неодолимой препятствием для появления расслоения оболочки.

2. Второй слой сетчатки представлен наружными сегментами светочувствительных клеток, колбочек и палочек – специализированных высокодифференцированных нервных клеток. Колбочки и палочки имеют цилиндрическую форму, в которой различают наружный сегмент, внутренний сегмент, а также пресинаптическое окончание, к которому подходят нервные отростки (дендриты) горизонтальных и биполярных клеток. Строение палочек и колбочек различно: наружный сегмент палочек представлен в виде тонкого палочкоподобного цилиндра, содержащего зрительный пигмент родопсин, в то время как наружный сегмент колбочек конически расширен, он короче и толще, чем у палочек, и содержит зрительный пигмент иодопсин.

Наружный сегмент фоторецепторов имеет важное значение: именно здесь происходят сложные фотохимические процессы, в ходе которых происходит первичная трансформация энергии света в физиологическое возбуждение. Функциональное назначение колбочек и палочек также различно: колбочки отвечают за цветоощущение и центральное зрение, обеспечивают периферическое зрение в условиях высокой освещенности; палочки обеспечивают зрение в условиях низкой освещенности (сумеречное зрение). В темноте периферическое зрение обеспечивается совместными усилиями колбочек и палочек.

3. Третий слой сетчатки представлен наружной пограничной мембраной, или окончатой мембраной Верхофа, это так называемая полоса межклеточных сцеплений. Сквозь эту мембрану в субретинальное пространство проходят наружные сегменты колбочек и палочек.

4. Четвертый слой сетчатки называется наружным ядерным слоем, поскольку образован ядрами колбочек и палочек.

5. Пятый слой – наружный плексиформный слой, его также называют сетчатым слоем, он отделяет наружный ядерный слой от внутреннего.

6. Шестой слой сетчатой оболочки – это внутренний ядерный слой, он представлен ядрами нейронов второго порядка (биполярных клеток), а также ядрами горизонтальных, амакриновых и мюллеровских клеток.

7. Седьмой слой сетчатки – внутренний плексиформный слой, он состоит из клубка переплетенных отростков нервных клеток и отделяет внутренний ядерный слой от слоя ганглиозных клеток. Седьмой слой разделяет внутреннюю сосудистую часть сетчатой оболочки и наружную бессосудистую, которая всецело зависит от поступления кислорода и питательных веществ из прилежащей сосудистой оболочки.

8. Восьмой слой сетчатки образован нейронами второго порядка (ганглиозными клетками), по направлению от центральной ямки к периферии его толщина отчетливо уменьшается: непосредственно в области вокруг ямки данный слой представлен как минимум пятью рядами ганглиозных клеток, к периферии число рядов нейронов постепенно уменьшается.

9. Девятый слой сетчатки представлен аксонами ганглиозных клеток (нейронов второго порядка), которые образуют зрительный нерв.

10. Десятый слой сетчатки – последний, он покрывает поверхность сетчатой оболочки изнутри и представляет собой внутреннюю пограничную мембрану. Это основная мембрана сетчатки, образованная основаниями нервных отростков клеток Мюллера (нейроглиальных клеток).

Клетки Мюллера представляют собой гигантские высокоспециализированные, которые проходят чрез все слои сетчатой оболочки, выполняя изолирующую и опорную функции. Клетки Мюллера принимают участие в генерировании биоэлектрических электрических импульсов, активно транспортируя метаболиты. Мюллеровские клетки заполняют узкие щели между нервными клетками сетчатки и разделяют их рецептивные поверхности.

Палочковый путь проведения нервного импульса представлен палочковым фоторецептором, биполярными и ганглиозными клетками, амакриновыми клетками нескольких видов (промежуточными нейронами). Палочковые фоторецепторы контактируют только с биполярными клетками, которые под действием света деполяризуются.

Колбочковый путь проведения нервных импульсов характеризуется тем, что уже в пятом слое (наружный плексиформный слой) синапсы колбочек связывают их с биполярными нейронами различных типов, образуя как световой, так и темновой путь проведения импульса. Благодаря этому колбочки макулярной области формируют каналы контрастной чувствительности. По мере удаления от области макулы количество фоторецепторов, соединенных с множеством биполярных клеток, уменьшается, в то же время число биполярных нейронов, соединенных с одной биполярной клеткой, увеличивается.

Световой импульс активирует превращение зрительного пигмента, запуская возникновение рецепторного потенциала, который распространяется вдоль аксона к синапсу, где вызывает выделение нейромедиатора. Этот процесс приводит к возбуждению нейронов сетчатки, которые осуществляют первичную обработку зрительной информации. Далее эта информация предается по зрительному нерву в зрительные центры головного мозга.

В процессе передачи нервного возбуждения по нейронам сетчатки важное значение имеют соединения из группы эндогенных трансмиттеров, к которым относятся аспартат (специфичен для палочек), глутамат, ацетилхолин (является трансмиттером амакриновых клеток), допамин, мелатонин (синтезируется в фоторецепторах), глицин, серотонин. Ацетилхолин является трансмиттером возбуждения, а гамма-аминомасляная кислота (ГАМК) – торможения, оба эти соединения содержатся в амакриновых клетках. Тонкий баланс указанных веществ обеспечивает функционирование сетчатки, а нарушение такового может приводить к развитию различных патологий сетчатки (пигментный ретинит, лекарственная ретинопатия и т.п.)

Считаете материал полезным или интересным - поделитесь ссылкой в социальных сетях и блогах:

[Рец. на кн.:

Эта книга представляет новый период в творчестве петербургского поэта — начиная с конца 1990-х годов он отвергает всякий межстрочный синтаксис и производит коллажи, состоящие из отдельных фрагментов фраз. Словосочетания эти, как правило, — цитаты из более или менее известных произведений. По утверждению автора, он подбирал их “алеаторически” — то есть случайно, — при этом следуя, вероятно, каким-то скрытым ассоциациям. Разрозненные, на первый взгляд, словосочетания перекликаются друг с другом, дополняют друг друга, образуют несколько переплетающихся и контрастирующих голосов-лейтмотивов. Так написана большая часть стихотворений в этом сборнике. Этот стиль уже заслужил несколько весомых похвал и кратких аналитических комментариев1.

Два больших стихотворения, помещенных в этом сборнике, “Disjecta membra” и давшее название всей книге “Красное смещение”, написаны традиционным свободным стихом, напоминающим о более ранних произведениях автора. Оба эти стихотворения автобиографичны и включают в себя нарративы от первого лица, размышления и лирические апострофы. Повествователь в них фактически совпадает с автором, реальные имена даны в сокращенном или даже в полном виде.

Завершает же книжку старое, довольно известное произведение Скидана — поэма 1995 года “Пирсинг нижней губы”.

Вообще-то мы давно, еще с платоновского “Иона”2, знаем, что поэт бывает одержим чужими голосами. Но Скидан отказывается сплетать их воедино — например, наслаивать их ритмы, модифицировать и присваивать характерные приемы. Он берет даже не приемы и не ритмы, а простейшие стихотворные единицы — синтагмы — и располагает их во внешне произвольном порядке, оставляя каждому отдельную, выделенную строфу. Перед нами, таким образом, попытка воспроизвести начальный и зачастую скрытый этап поэтического творчества — отбор, когда, можно сказать, куплены стройматериалы, но еще не начато само строительство. Но необычны сами материалы — поэт не одержим здесь ни ритмами, ни яркими метафорами. Процитированные синтагмы берутся в основном из прозаических произведений, особенно из философских и иных гуманитарных трактатов, чаще всего переводных. В стихотворениях Скидана часто встречаются специальные термины — например, “прагматика” и “синтаксис” — или узнаваемые словосочетания, имеющие понятийное значение, — например, “застывшая диалектика” или “оперативное время”. Узнаются цитаты из Антонена Арто (особенно много), а также из Вальтера Беньямина, Людвига Витгенштейна и многих, многих других.

В принципе ясно, что эта манера письма, сближающая поэзию с современным визуальным искусством, наследует концептуализму, например Льву Рубинштейну с его карточками. Как и в текстах Рубинштейна, в новых стихотворениях Скидана паратактически соположены фрагменты, разные по размеру и контрастные по стилистике, в которых постоянно тематизируется, именуется сама конструкция литературного произведения.

7.

Можно заняться классификацией высказываний с точки зрения их контекстуальной значимости;

8.

Можно заняться классификацией поступков с точки зрения их
контекстуальной мотивированности;
9.

Можно заняться классификацией состояний с точки зрения степени их неопределенности;

10.

Можно заняться классификацией событий с точки зрения их
предрешенности;
11.

Можно заняться классификацией положений с точки зрения степени их безысходности;

12.

Можно заняться классификацией сомнений с точки зрения степени их неразрешимости;

13.

Можно устранить любые сомнения, найдя лишь мощный ритмообразующий фактор существования — но в этом-то и вся трудность…

(Л. Рубинштейн. “Каталог комедийных новшеств”, 1976)

расскажите нам как всё происходило

что вы этим хотите сказать

а теперь к фактам

у меня для чтения всего несколько строк

(А. Скидан. “Большое стекло”)

Однако, в отличие от Рубинштейна и других концептуалистов, Скидан не обращается к автоматизмам советской идеологии или русской литературной традиции. Он вообще не обращается к автоматизмам — для него косноязычие и мертвечина языка обнаруживаются, в основном, в переводах западной теоретической прозы. Следует также отметить — приведенные выше фрагменты это подтверждают, — что там, где Рубинштейн выписывает готовые фразы (составленные по всем правилам синтаксиса), Скидан ограничивается вырванным из фразы фрагментом.

То, что у концептуалистов начиналось как сопротивление советской идеологии или “реалистической” эстетике, у Скидана перерастает в сопротивление искусству как таковому. Поэт пытается подорвать искусство изнутри, поскольку он глубоко впитал критику фашизоидной эстетизации политики у Вальтера Беньямина и поскольку он справедливо подозревает, что в любом искусстве, с его тягой к выставке и с его культом самодостаточной вещи, есть некая фашистская тенденция. Преодолеть ее можно, однако, не отказываясь от искусства, а, говоря словами того же Беньямина, “политизируя” искусство, то есть, в понимании Скидана, деконструируя, пародируя его. Поэтика катастрофы, которую практикует Скидан, призвана парировать фашистскую эстетику, в частности разрушая возможность безопасного отстранения субъекта от придумываемых им образов, а этих образов — от повседневной связи вещей. Ниже я подробно продемонстрирую, каким образом Скидан добивается этого эффекта.

Интересно, что в конце 1990-х и в 2000-е годы поэт, ранее работавший в других эстетических координатах (его ранняя стилистика близка к Виктору Кривулину, более поздняя — к Аркадию Драгомощенко), пришел к развитию традиции концептуализма. Но слишком удивляться не следует. Скидан и на более ранних этапах был, как и концептуалисты, озабочен мертвенностью языка. Впрочем, эта мертвенность в его произведениях предстает не как результат, но как процесс: тревога от умирания смысла и наслаждение его умиранием. Неуклюжесть формулировок, косноязычие, венчающееся образами боли и насилия, которые как бы пронзают язык. (Язык уже не в лингвистическом, но в физиологическом смысле.) Или губу — как в прозаическом финале упомянутого “Пирсинга нижней губы”, где женщина в поцелуе кусает рот повествователя:

“…У меня перехватило дыхание; в тот же миг, непроизвольно сглотнув, с какой-то скорее оторопью, нежели ужасом, оторопью, не позволившей мне закричать и только потом уже перешедшей в нестерпимую муку, я понял, что из моей прокушенной нижней губы хлещет кровь”. Выше в той же поэме сказано: “На древнееврейском “язык” был “губой”: “одна у всех губа, одно наречие”. И: “Смешение, ибо смешал там Яхве губу земли всей””.

Мы видим, что чуждость, заимствованность языка (уже в лингвистическом смысле) преодолевается в поэзии Скидана “коротким замыканием” значения — речь описывает орган речи, который уже не говорит, а болит и кровоточит.

Неужели от этого шокового прорыва Скидан пришел к устоявшемуся в концептуализме изображению мертвых слов — монстров в зоологическом саду? Нет, этого не происходит. Потому что концептуализм был так или иначе завязан на фигуру иронии. На языковых монстров кто-то смотрит, показывает пальцем. Монстры выставлены в некоей клетке или пробирке. У концептуалистского текста есть субъект — субъект отстраненного, веселящегося и в то же время ужасающегося взгляда, субъект, который больше не верит в язык, но верит в некую внеязыковую зону, будь она точкой положительной идентификации или, наоборот, отталкивания. Так, Олег Аронсон в своем разборе поэзии Рубинштейна отмечает, что она целиком направлена на внешнее языку, на внеязыковое3. Концептуализм, конечно, иронизировал, остранял и отстраненную субъективность писателя, и эмпирическую субъективность советского интеллигента — но именно эта тотальная ирония и отсылала к не затронутым языком зонам, — зонам, откуда смотрят.

Текст же Скидана направлен на последовательное уничтожение всякой возможности иронии. Здесь можно и нужно задать вопрос, насколько Скидан близок к так называемым постконцептуалистам — молодым поэтам, дебютировавшим в 1990-е (Кириллу Медведеву, Даниле Давыдову, Дмитрию Воденникову и др.), использующим концептуалистскую иронию, нарочито стертый язык для целей непосредственного, лирического выражения, связанного, как правило, с их повседневным частным опытом4. В принципе, здесь есть немало общего. Скидан тоже зачастую обращает концептуалистскую стратегию, используя ее для лирического высказывания, иногда (в “Красном смещении”) он обращается к своему частному опыту. Для него, как и для постконцептуалистов, речь идет о деятельной идентификации с опустошенными формами, об их “заполнении”.

Но при всей близости здесь есть и различия. Во-первых, Скидан даже в эти лирические моменты озабочен не внеязыковым непередаваемым опытом, а, напротив, самим языком и смыслом в точках его ускользания. Во-вторых, частный опыт — там, где он у Скидана появляется, — становится, как мы увидим, аллегорией опыта, связанного с “возможной невозможностью” языка — с оглушающей травмой, сообщающейся через собственную невыразимость. Нельзя сказать, чтобы такие аллегории полностью отсутствовали у “постконцептуалистов”, но общий вектор этого движения, направленный на личное и частное, совершенно противоположен вектору поэзии Скидана. Любое “я” в его стихах немедленно развоплощается, из объекта становится субъектом. Любое “я”, чуть возникнув, сразу без остатка приносится в жертву другому и чужому. Ниже мы увидим, как фраза мерцает у Скидана между субъективностью и объективностью.

Действительно, очень многие из цитируемых Скиданом словосочетаний — это метаописания его же собственного поэтического метода. Среди элементов коллажа и сама “алеаторика”, и “аура исчезновения ауры”, и “окаменелости / застывшие формы”, и “мертвенная идиллика”, и “паронимическая аттракция” (то есть смысловое сочетание случайно близких по звучанию слов или словосочетаний), и “децентрированный субъект”, и даже “апофрадес” (один из способов присутствия чужого текста в своем, по Харолду Блуму5). Некоторые из этих формул сами стали результатом случайного отбора, некоторые же явно — сознательные рефлексивные комментарии, вторжения субъекта в игру знаков.

Прием метакомментария использовался и Рубинштейном (см., например, текст, процитированный в начале статьи, или текст 1994 года “Вопросы литературы”), но у Скидана, как представляется, он служит несколько другой цели — не остранению, не ироничному самонаблюдению литературы, а, наоборот, ее тотализации. Ведь получается, что изображаемые слова выставлены своей выразительной, поэтической стороной (“подвешивающей” (suspending) или умерщвляющей смысл), но что в то же время через них “просвечивает” референция, обозначающая само стихотворение. То есть субъект присутствует в самом тексте через метаописание, в котором он говорит “от себя” и всерьез. И в то же время этот же самый субъект, будучи частью монструозной выставки, действительно “децентрирован”, то есть принципиально нестабилен (“Я буквально разъят на части” — стихотворение “Схолии”, с. 15). А созерцаемые им остановленные слова при внимательном наблюдении “прозрачны”, как набоковские “вещи”6. “Прозрачное небытие стекла” — такой строкой кончается стихотворение, которое цитирует “Большое стекло” Марселя Дюшана7 и заимствует ряд дюшановских приемов, перенося, транспонируя их, впрочем, в совсем другой — словесный, а не визуальный — материал, тем самым принципиально меняя их характер и смысл.

“Большое стекло” — знаменитая инсталляция Дюшана. Собственное название работы: “Невеста, раздеваемая своими холостяками”. На стекле изображены: снизу — “холостяки”, сверху — “новобрачная”, еще выше надпись и чертеж. Изображения нисколько не похожи ни на новобрачную, ни на холостяков — это странные механические конструкции. Для Скидана здесь важна прежде всего сама тема стекла, “прозрачности”. В его случае это прозрачность, промежуточность слова, которое, вообще говоря, не самодостаточно, а является органом, при помощи которого мы должны смотреть на мир. Но в поэзии Скидана, как и в творчестве Дюшана, вскрываются обычно незаметные конструктивные элементы, “леса”, при помощи которых мы видим. При помощи искусства мы обращаем внимание на обычно “прозрачную” среду — язык или воздух.

Скидан особенно подробно демонстрирует ситуацию “прозрачного мира” в неколлажном, автобиографическом тексте “Красное смещение”. Он говорит словно бы только о петербургских парадных, но в данном случае “петербургский текст”, или “петербургский опыт”, в его актуальном (скажем так, поствагиновском) состоянии, становится “ рганом” и условием возможности поэтического письма в целом:

Эти парадные выглядят как разграбленные гробницы.

Иные производят впечатление лабиринтов, уводящих в толщу воспоминаний о ледниковом периоде.

Двойная экспозиция позволяет обнаружить призрачную, галлюцинаторную природу этих последних.

Они отслаиваются от сетчатки под стать ветшающей, облезающей штукатурке, за которой проступают все новые и новые геологические слои.

Вслед за их чередой, в зыбкой патине оплывающих контуров, не успевающих, неспособных сложиться в образ, взгляд упирается в стигматы лучащейся прозрачности, почти пустоты.

Так время совершает мертвую петлю.

И вместе с просачиванием его вязкой, тягучей субстанции в зрачок история совпадает с собственным истоком: насилием.

Развоплощение равно здесь обретению зрения.

Лучше не скажешь о “коллажных” стихах самого Скидана. Нельзя пропустить в приведенной цитате образ отслаивающейся сетчатки: ведь речь здесь идет не только о неуловимости значения и вязкости многослойного текста. Сетчатка глаза отслаивается в результате болезни или после очень сильного избиения. Эта аллюзия создает характерный для автора образ крайнего телесного насилия. Поэзия Скидана 2000-х — это поэзия травмы, “письмо катастрофы”, ее ритм подобен судорожному заглатыванию воздуха после удара. Если в ранних стихах Скидана травма и катастрофа выступали темой, то здесь они окончательно перешли в форму. Именно удар и вышибает субъекта из его отстраненной “лузы”, не дает ему спокойно смеяться над тлением его собственного тела. Под “ударом” в стихах Скидана недвусмысленно имеется в виду историческое событие — то ли революция (1917 или 1991 года), то ли катастрофа (нацистский и сталинский террор).

Но не надо преувеличивать значение точного адреса — событие-удар является здесь трасцендентальной матрицей поэзии как таковой. Поэзия предстает у Скидана как функция травмы — в том смысле, что любая поэзия вообще исходит из опыта распада смысла на выразительные элементы и распада субъекта на чужие голоса. (Я употребляю именно “наукообразное” словечко “травма”, а не “рана” или “боль”, потому что травма — это именно удар, после которого не можешь испытывать даже полноценной боли, поэтому выражение и понимание произошедшего в посттравматической ситуации не может осуществляться в сфере непосредственной чувствительности.)

Но зачем тогда вообще поэзия, какой в ней смысл?8 Направлена ли она на то, чтобы выразить невыразимую катастрофу? Но ведь мы только что видели, что у Скидана катастрофа, наоборот, обладает счастливым качеством истока поэзии!

Здесь надо наконец обратиться к алеаторике — еще одной важной черте скидановского метода, отличающего его от концептуалистов. Если более или менее понятно, что поэзия рождается из роя навязчивых ритмов, образов и голосов, то вопрос, по какому принципу они отбираются, остается открытым. Романтики в свое время считали, что выбор осуществляет авторский гений по таинственным бессознательным законам. Малларме в поэме “Бросок игральных костей никогда не отменит случая” тематизировал случайность в качестве принципа подбора слов, хотя, видимо, имел в виду случайность, с которой фразы приходят поэту в голову, и случайный порядок, в котором их воспринимает читатель, когда они разбросаны по странице. Дадаисты и сюрреалисты же поняли случайность как нечто внешнее, бессмысленное и постарались освободить подбор слов от всякого участия сознания.

Но и Малларме, и сюрреалисты использовали алеаторику, этот генератор метафор, для создания причудливых красочных образов. Скидан произвольно сочетает не слова или словосочетания — как это было в сюрреалистической игре-буриме “Изысканный труп”, — а косноязычные прозаические фрагменты. Алеаторика выполняет у него все ту же функцию — вышибания субъекта из его дистанцированной точки зрения. Поэт гадает стихами, разгадывая и собственную судьбу, и судьбу стихотворения, — а значит, он, с одной стороны, не контролирует смысл стихотворения, не может его планировать, а с другой стороны, случайно обнаруживаемые образы могут сообщить ему что-то важное о нем самом. Например, уже приводимые нами “метаописания”, многие из которых автор нашел случайным путем и лишь затем поставил на нужное место в стихотворении.

Но — и мы можем уже этого ожидать — алеаторика приносит не только умные фразы о смысле современной поэзии. Она также и разит. Вдруг сквозь поток умных и/или красивых слов — “декодированные потоки / децентрированный субъект” — прорывается фраза: “будешь залупаться — убьем”. Это уже не из гуманитарной литературы, а то ли из повседневной жизни, то ли из крутого боевика. В этом переходе есть, конечно, юмористический эффект от оксюморонного сочетания стилей. Но есть и нечто большее — атака прямо на субъекта, который сосредоточился, читая интеллектуальную поэзию. Слова здесь не то чтобы значат, а прямо-таки бьют по открытым настежь читательским глазам. И этот переход, кстати, — как раз пример лирического высказывания в текстах Скидана.

Неслучайным лейтмотивом другого стихотворения, “Частичные объекты”, является перефразированный вопрос Декарта: “кто они, эти люди в черных плащах?” — вопрос о случайно проходящих мимо дома Декарта людях9. Этот вопрос вообще-то, как считается, конститутивен для декартовского субъекта (Декарт считается открывателем новоевропейского субъекта, хотя он и не использовал слова “субъект” в нашем смысле): я сомневаюсь, поэтому я есть. (В данном случае Декарт сомневался в том, что фигуры в плащах — это люди, а не автоматы.) Но у Скидана этот вопрос прорывается сквозь ткань текста повторно, навязчиво (и в скобках, как бы под сурдинку): мысль автора, похоже, в том, что “люди в черных плащах” — это навязчивые призраки, которые не оставляют ни Декарту, ни современному человеку укрытия cogito: не потому, что он не знает, кто они такие, а потому, что он их панически боится10.

Эта тема чужих, незнакомых людей характерна для творчества Скидана. Травма для него интимно связана с опытом чужого. Бесспорно, зачарованность цитатами из переводных теоретических текстов связана с обаянием чужого языка. Но речь не идет о простом экзотизме или остранении — обаяние чужого для Скидана основано на его принципиальной травматичности. Об этом — еще один эпизод из “Красного смещения”, который, как и описание парадных, становится своего рода матрицей поэзии Скидана этого периода.

Когда G переходит на английский язык, она словно бы отслаивается, как переводная картинка, от расплывающегося образа себя же самой, с которым,казалось бы, породнилась.

Речь преображается, становится неуступчивей, суше; в ней пробуждаются властные нотки неуемности, силы, влекущие и отталкивающие, вытесняющие в какой-то вакуум.

Она словно бы отстраняется и с этой дистанции овладевает собой.

Рот сведен в самодостаточном плеоназме.

Замкнут на неприступную идиому.

Запечатан латиницей.

Замкнутость, переходящая в безмерную чуждость, пьянит .

Я фетишизирую голос

Ничего себе муза! Вот, видимо, цитата из нее же, в одном из “алеаторических” коллажей:

“Никогда не говори со мной таким тоном”.

Это отказывающая муза, кастрирующая муза, бьющая ладонью по губам поэта, щедро делящегося с нами своим мазохизмом и фетишизмом. Завороженный ее чуждостью, он так же заворожен и чуждостью поэтического или прозаического слова, в отношении которого он тоже демонстрирует мазохистско-фетишистскую позицию.

Конечно, мазохистская завороженность чужим языком есть только “военная хитрость”: изолировав и выстроив в серию страшные слова, которые от непонятности звучат как приказы, мазохист ослабляет их силу11. Более того, алеаторика позволяет выявить в них новые смыслы, пожалуй, недоступные говорящему (-ей), который (-ая) наивно думает, что контролирует значения своих слов. А когда муза занимает позицию или позу субъекта контроля, то поэт трактует эту ситуацию как все то же отслаивание, которое, как мы видели, вязко, нестабильно и является результатом непоправимой травмы. Наивный “субъект” принимает свое “самоотслаивание” за самоконтроль. А ненаивный поэт не только “фетишизирует” чуждое, но в действительности заражается им, следует ему (до цезуры...) и использует для улавливания других чужих голосов и сил.

Итак, возникает некоторое понимание того, зачем Скидан пишет свои стихи. Вся его “алеаторика” направлена на размыкание субъекта и на улавливание внешнего гула — но не абсолютно внешнего, внеязыкового, а того, который является канвой поэзии и в котором, вслушавшись, можно различить ощутимый голос. Чужие голоса, резонирующие в голове, становятся не только предпосылкой поэзии, но и целью ее: не только те голоса, которые уже в ней звучат, но и те, которые мы слышим плохо или вообще не различаем. Алеаторика, эта тотальная экзогамия письма, призвана научить читателя не только слышать, но и слушать, если не слушаться.

И тогда становится более ясным следующий пассаж из “коллажного” стихотворения “Схолии”:

в “Бытии и Времени” (на странице
163) Х. утверждает:

как словесное озвучание
основано в речи

так акустическое восприятие
в слышании

что же он слышит?

скрипящую телегу
мотоцикл

северный ветер
стук дятла

потрескивание огня
колонну на марше

и прислушиваемся к сердцебиенью>

люблю>

слышание (утверждает он там же)
конститутивно для речи12.

Хайдеггер здесь, с одной стороны, высказывает главное — то, что язык есть в такой же мере слушание, в какой и говорение. И поэтические тексты, по крайней мере тексты, подобные скидановскому, суть траектории слушания, протоколы поиска — не в меньшей мере, чем попытки чтолибо выразить. Неотделимость говорения и слушания сродни “отслаивающимся” планам поэтической и прозаической, выразительной и описательной речи.

С другой стороны, Хайдеггер сам падает жертвой описанного им же эффекта — ведь то, что он слышит, случайно. Действительно ли Хайдеггер контролирует отбор этих звуков? Звуки — не просто шумы, а властные, запечатлевающиеся ритмы. Примеры, приводимые им, — то, что он действительно недавно слышал, — могут повести его во вполне определенном направлении, скажем, маршировать вместе с колонной. Почему он не приводит здесь в пример Ханну Арендт, шепчущую “люблю”?13 Боится жены? Или он уже заранее предпочел марши любовному шепоту? Мог ли бы он стать другим, если бы другое слышал и другого слушался?

Алеаторика помогает выявить случайность выборов, делающих Хайдеггера Хайдеггером (а Скидана — Скиданом), но также исследовать, вместе с читателем, иные, неиспробованные возможности. Более того, стихи Скидана, выбивая читателя из отстраненной позиции и фрустрируя его ожидания, стремятся вызвать в читателе непредвиденный отклик. При этом каждая из случайных или непредвиденных возможностей, попадая в стихи, приобретает императивный, нудительный характер. Организованная таким образом поэзия выходит за пределы созерцательности и даже анализа, но взыскует решений, случайных, но каждый раз точных.

_____________________________________

1) Особо упомяну статьи: Вишневецкий И. Изобретение традиции, или Грамматика новой русской поэзии // НЛО. 2003. № 62. С. 174—201 (о Скидане см. с. 190— 192); Завьялов С. Кто они, эти люди в черных плащах? Русская поэзия в начале XXI века // Toronto Slavic Quarterly. 2004. Spring. № 8 (http://www.utoronto.ca/ tsq/08/zaviyalov08.shtml).

2) Платон. Ион // Платон. Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1968. Т. 1. С. 138, passim.

3) Аронсон О. Слова и репродукции (комментарии к поэзии Льва Рубинштейна) // Логос. 1999. № 6.

4) См. очень четкую статью, фиксирующую и определяющую это направление: Кузьмин Д. Постконцептуализм (Как бы наброски к монографии) // НЛО. 2001. № 50.

5) См.: Блум Х. Страх влияния // Блум Х. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1998. С. 119—137.

6) См. англоязычный роман “Прозрачные вещи”.

7) Кроме того, для Скидана важна в Дюшане произвольность элементов изображения, которые являются лишь случайными способами обозначения “новобрачной”, словно бы воспринятой в разных контекстах (см. ниже в основном тексте). Изображения являются лишь множественными срезами интеллектуальной идеи. В этом пункте, касающемся трансцендентального означаемого картины Дюшана, Скидан, видимо, за ним не идет — впрочем, это трудно сказать с уверенностью.

8) Вопрос Теодора Адорно о возможности поэзии “после Освенцима”.

9	) “[Я] могу сразу заключить, будто я воспринимаю воск глазами, а не одним лишь умозрением (mentis inspectione), если только я не приму во внимание, что всегда говорю по привычке, будто вижу из окна людей, переходящих улицу (точно так же, как я утверждаю, что вижу воск), а между тем я вижу всего лишь шляпы и плащи, в которые с таким же успехом могут быть облачены автоматы. Однако я выношу суждение, что вижу людей. Таким образом, то, что я считал воспринятым одними глазами, я на самом деле постигаю исключительно благодаря способности суждения, присущей моему уму” (Декарт Р. Размышления о первой философии / Пер. с фр. С.Я. Шейнман-Топштейн // Декарт Р. Соч.: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. С. 27).

10) Что в основании субъективности картезианского типа лежит паника, заметил почти сразу же Томас Гоббс (это основная мысль его “Левиафана”). Ср. у Скидана в разбираемой книге (с. 24) “панические церемонии театра” — отсылку к “паническому театру” драматурга и режиссера Фернандо Аррабаля. И это для Скидана — опять же самоописание. Для Аррабаля (см., например, его эссе “Панический человек”, опубликованное на сайте “Митиного журнала” — http://www.mitin.com/ people/arrabal/man.shtml, пер. А. Гальего и С. Юрьенена) паника, неразрывно связанная со ставкой на случай, становится позитивным творческим принципом.

11) Ср. анализ подобной техники, свойственной мазохизму, в работе В.А. Подороги об Эйзенштейне: Подорога В. Материалы к психобиографии С.М. Эйзенштейна // Авто-био-графия. К вопросу о методе. Тетради по аналитической антропологии. № 1 / Под ред. В.А. Подороги. М., 2001. С. 11—140. Особ. см. с. 40—41.

12) Ср. анализ этого места у Марии Майофис: Майофис М. “Не ослабевайте упражняться в мягкосердии”: заметки о политической субъективности в русской поэзии // НЛО. 2003. № 62. С. 328—329. Автор вступает в диалог с цитированной выше статьей Д. Кузьмина, отмечая, что поэты нового поколения пропускают политику через свой интимный опыт, а в данном случае Скидан трактует политические воззрения Хайдеггера через его отношения с Ханной Арендт. С этим наблюдением трудно спорить, хотя, на мой взгляд, Арендт в этом фрагменте играет роль, аналогичную роли G., — роль музы-руководительницы, олицетворяющей отчужденную власть языка. То ли музы, то ли сирены.

13) Напомню: с 1925 по 1929 год Хайдеггер, на тот момент знаменитый немецкий философ, женатый на близкой по взглядам к нацистам Эльфриде Хайдеггер, поддерживал любовные отношения со своей студенткой Ханной Арендт, еврейкой, в будущем — знаменитым немецкоамериканским философом. Арендт долго не могла простить Хайдеггеру его активное (в 1933—1934 годах) участие в нацистском движении.

Консультация для родителей: Зачем нужна зрительная гимнастика детям..

Слайд 1

Слайд 2

Слайд 3

Слайд 4

Слайд 5

Слайд 6

Слайд 7

Слайд 8

Организация гимнастики для глаз с детьми раннего возраста

Глаза так много могут рассказать о человеке,

Слова и жесты вовсе не нужны,

Не зря же говорили люди,

Глаза – есть зеркало его души.

( Анастасия Ланская).

Каждый человек воспринимает и изучает окружающий мир с помощью пяти чувств: зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса. 90% информации человек получает через органы зрения. Когда кроха только появляется на свет, он видит лишь смешение света и теней. Такое слабое зрение объясняется тем, что сетчатка еще только формируется, а желтое пятно (участок сетчатки) вообще пока не образовалось. Постепенно, день за днем, острота зрения у маленького человека повышается, и его мозг получает все больше информации, необходимой для создания представления о внешнем мире.

Казалось бы – орган зрения в постоянном тонусе. Все время идет тренировка. И при этом – за последние шесть лет наблюдается колоссальный рост болезней во всем мире, только в нашей стране количество больных офтальмологическими заболеваниями увеличилось на три миллиона. Врачи предупреждают о развитии так называемой эпидемии заболеваний органа зрения. Почему же так происходит, и в чем проблема?

Вредных воздействий практически невозможно избежать в современных условиях. Ребёнок с раннего возраста смотрел, и будет смотреть телевизор, а ежедневный просмотр мультфильмов за компьютером стала неотъемлемой частью жизни практически каждого ребёнка. Таков образ жизни наших детей, и нужно учиться сохранять зрение именно в таких условиях.

Одним из замечательных аспектов улучшения зрения является зрительная гимнастика.

Целью проведения зрительной гимнастики - является формирование у детей дошкольного возраста представлений о необходимости заботы о своем здоровье, о важности зрения, как составной части сохранения и укрепления здоровья. Гимнастика для глаз снимает зрительное напряжение, повышает зрительную работоспособность, улучшает кровообращение и способствует предупреждению нарушений зрения и развития глазных заболеваний, а также более быстрому восстановлению работоспособности и эффективному усвоению учебного материала.

Зрительную гимнастику следует начинать делать уже в раннем возрасте, которая проводится регулярно, не менее 2 - 3 раз в день по 3-5 минут. Упражнения разнообразны по форме и содержанию, выполняются эмоционально и носят игровой характер. В упражнения включаются игровые или сюрпризные моменты, стихи, потешки. Поначалу взрослый сам может массировать, разминать, поглаживать глазки ребенка и сопровождать свои действия веселыми потешками, главное, чтобы движения глаз были как можно более разнообразными. Обычно в таких играх используются хлопки, кругообразные движения, моргание, и т. д. количество упражнений, движений и их сложность должны увеличиваться постепенно и не вызывать у ребенка неприятных ощущений. Когда малыш освоит первые упражнения, можно вводить в игру более сложные движения. Самыми сложными, но очень полезными являются игры, те в которых появляются нессиметричные движения, то есть глаза, руки выполняют разные движения.

Целесообразно с отдельными детьми проводить индивидуальные занятия, которые послужат началу формирования необходимых умений: сохранять сосредоточенность и активность, выполнять определенные действия, слушать разъяснения взрослого. Повторять движения. Не следует принуждать малыша к играм при отсутствии интереса к ним. В этом случае у ребенка может возникнуть негативное отношение к поручениям воспитателя и к игровому материалу. На третьем году жизни у ребенка формируется умение следить за действиями воспитателя. Он лучше понимает речь взрослого и начинает говорить. Поэтому работу с детьми раннего возраста необходимо начинать с подражания, затем дети выполняют гимнастику по этапному показу действий воспитателем, по целостному образу и только потом по словесному указанию. Роль взрослого состоит в создании игровой обстановки в соответствии с потребностями, интересами и перспективами развития ребенка.

Можно после гимнастики для глаз использовать для снятия напряжения- гримасы, артикуляционную гимнастику.

В практике нашего ДОУ нами применяются разные варианты использования зрительных гимнастик:

игровая физкультминутка: с предметами;

по зрительным тренажёрам;

комплексы по словесным инструкциям; со стихами;

с опорой на схему: с сигнальными метками;

с индивидуальными офтальмотренажерами;

с настенными и потолочными офтальмотренажерами;

электронная зрительная гимнастика.

«Елка».

Вот стоит большая елка,

Вот такой высоты.

У нее большие ветки.

Вот такой ширины.

Есть на елке даже шишки,

А внизу – берлога мишки.

Зиму спит там косолапый

И сосет в берлоге лапу.

Выполняют движения глазами.

Посмотреть снизу вверх.

Посмотреть слева направо.

Посмотреть вверх.

Посмотреть вниз.

Зажмурить глаза, потом поморгать 10 раз, Повторить 2 раза.

Гимнастика для глаз для детей раннего возраста

1. «Забавный» тренинг

Задачи: Разнообразить зрительную нагрузку и расслабить мышечную систему глаз.

Подойдите с ребенком к окну и посмотрите (посчитайте, каких машин на дороге больше – красных, зеленых или синих.

Также можно посчитать пешеходов с зонтиками, рассмотреть окна, в которых горит свет, проследить за полетом вороны, посмотреть в разные стороны, переводить взгляд с земли на небо и наоборот.

2. «Рисование» взглядом

Задачи: Разнообразить движения глаз.

«Рисование» взглядом разные геометрические фигуры – восьмерки, круги, треугольники, рассматривание прохожих и машины то одним глазом, то другим глазом, через дырочку на бумаге, сквозь расставленные пальцы ладони.

3. Чередование эпизодов света и темноты.

Задачи: «Раскачка» мышц глаз.

Предложить ребенку запомнить расположение людей и животных детской на площадке, затем закройте ему ладошкой глаза на одну минуту. Как это делают, играя в прятки, а потом попробуйте вместе с ним отыскать глазами поменявших за это время местоположение людей, собак или птиц.

4. Игра «Найди зайку».

Задачи: Дать нагрузку глазам в условиях смены освещения.

Игра на поиск предмета в группе, рассматривая его то - одним, то - другим глазом, через дырочку на листе бумаги, или сквозь расставленные пальцы.

5. «1-2-3-посмотри»

Задачи: Развивать глазодвигательные навыки.

На палочку прикрепить яркий предмет (игрушка, бабочка, самолетик, шарик и т. д.) и предложить ребёнку отправиться в путешествие; обращать внимание детей на соблюдение следующих правил: работают глаза, голова не подвижна. Взрослый перемещает игрушку в заданном направлении, сопровождая движения словами: «Посмотрели вверх – вниз, влево – вправо, покружились» и т. д. Показ предмета осуществляется в медленном темпе, чтобы ребенок до конца проследил глазами его движение. Зрительный стимул (предмет) находится чуть выше уровня глаз впереди сидящих или стоящих детей. Он не должен сливаться по цвету с одеждой взрослого и окружающей обстановкой. При выполнения поощряем старания и результаты детей. Упражнения можно сопровождать стихами.

6.«Птичка»

Задачи: Развивать двигательную систему глаз.

Летели птички, (Прослеживание глазами за предметом по кругу.)

Собой невелички.

Как они летели, (Вправо – влево)

Все люди глядели.

Как они садились, (Вверх – вниз)

Все люди дивились.

ЗРИТЕЛЬНАЯ ГИМНАСТИКА

Гимнастика для глаз является обязательной частью занятия для детей с нарушением зрения и проводится на 7 — 10 минуте активной зрительной работы (аппликация, рисование, раскрашивание, рассматривание картинок с мелкими деталями рисунка, игры с мелким конструктором, собирание пазлов и т.д.) для детей младшего дошкольного возраста и на 13 — 18 минуте для детей старшего дошкольного возраста. Для детей с тяжелыми зрительными патологиями время непрерывной зрительной работы вблизи значительно ограничивается. Под влиянием систематически выполняемых упражнений глаза меньше устают, зрительная работоспособность повышается, при этом существенно улучшается кровоснабжение глаза, что способствует предупреждению нарушений зрения и глазных заболеваний.

Назначение этих упражнений — включить в динамическую работу глазные мышцы, бездеятельные при выполнении конкретной трудовой операции и, наоборот, расслабить глазные мышцы, на которые падает основная нагрузка. Эти упражнения помогают также укрепить окологлазные мышцы, сохранить упругость кожи век.

Как и любой вид гимнастики, упражнения для глаз могут принести пользу только при условии их правильного, регулярного выполнения в течение длительного времени.

Методика проведение зрительной гимнастики:

$ Показ предмета для зрительной гимнастики осуществляется в медленном темпе, чтобы ребенок до конца проследил движение предмета, который должен быть ярким, крупным, но не очень большим.

$ Предмет для прослеживания показывается чуть выше уровня глаз впереди сидящих детей. Он не должен сливаться по цвету с одеждой родителя и окружающей обстановкой.

$ Для гимнастики глаз можно использовать индивидуальные мелкие предметы и проводить ее по словесным указаниям: посмотрели вверх-вниз и т. д.

$ Необходимо учитывать быстроту реакции детей и соответственно этому выбирать для проведения гимнастики игрушки или словесную инструкцию.

Следует отмечать старание, желание и результаты детей.

Виды зрительной гимнастики:

Мы условно разделяем зрительную гимнастику на несколько видов в зависимости зрительной патологии детей:

l Гимнастика, для снятия зрительного утомления;

l Гимнастика, направленная на укрепление аккомодационных мышц глаз (перевод взора с предмета, расположенного вблизи на предмет, расположенный вдали);

l Упражнение «Метка» (перевод взора с предмета, расположенного вблизи на предмет, расположенный вдали);

l Гимнастика, направленная на укрепление глазодвигательных мышц.

ПАЛЬМИНГ.

Одним из самых легких, вместе с тем очень важным и универсальным является упражнение, которое называется пальминг. Большинство людей с помощью этого метода добиваются значительного расслабления мышц глаза. Техника пальминга очень проста: закрытые глаза нужно прикрыть ладонями рук, соединив пальцы рук в центре лба. Полностью преграждая доступ свету, они при этом не будут сжимать глазные яблоки и оставят , за счет вогнутости кисти - возможность свободно двигать веками.

Подобное искусственное затемнение значительно ускоряет процесс расслабления мышц и улучшает кровообращение. Двух минутный пальминг настолько полно восстанавливает свойства сетчатки, что зачастую возникает иллюзия появления дополнительного источника естественного или электрического освещения.

При правильном пальминге края ладоней должны лишь слегка касаться носа, дабы не стеснять дыхания, а большие пальцы — лежат на височно-скуловой части лица.

Для того, чтобы снять напряжение в пальцах, нужно удобно сесть, а локти поставить на стол таким образом, чтобы шея находилась на одной прямой с позвоночником.

Пальминг следует делать регулярно, понемногу, но часто. Для детей с нарушением зрения пальминг никогда не бывает слишком много. Посвятив несколько минут расслаблению, можно избежать напряженности и усталости глаз.

УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ СНЯТИЕ

ЗРИТЕЛЬНОГО УТОМЛЕНИЯ

Приведем несколько упражнений, которые помогут снять зрительное утомление:

l Выполняется сидя. Крепко зажмурить глаза на 3-5 секунд, затем открыть их на 3-5 секунд. Повторить 6-8 раз.

l Выполняется сидя. Быстро моргать в течение 1-2 минут (способствует улучшению кровообращения)

l Выполняется стоя. Смотреть перед собой 2-3 секунды, затем поставить палец руки на расстоянии 25-30 см от глаз, перевести взор на кончик пальца и смотреть на него 3-5 секунд. Опустить руку. Повторить 10-12 раз (это упражнение облегчает зрительную работу на близком расстоянии. Те, кто пользуется очками, надо выполнять упражнения не снимая их).

l Выполняется сидя. Тремя пальцами каждой руки легко нажать на верхнее веко, спустя 1-2 секунды снять пальцы. Повторить 3-4 раза. (улучшает циркуляцию внутриглазной жидкости).

l Выполняется сидя. Закрыть веки и массировать их круговыми движениями пальца в течение 1 минуты (улучшает кровообращение).

УПРАЖНЕНИЕ “МЕТКА НА СТЕКЛЕ”

Важную роль в осуществлении зрительного акта играет внутренняя (аккомодационная ) мышца глаза. От степени ее напряжения зависит кривизна живой линзы глаза — хрусталика. Она меняет его оптическую силу и позволяет отчетливо видеть предметы, расположенные на различном расстоянии от глаз. Больше всего аккомодационная мышца глаза напрягается при зрительной работе на близком расстоянии.

Упражнение «Метка на стекле» тренирует аккомодационные мышцы глаз, что является профилактикой близорукости. Для выполнения этого упражнения педагог наносит на оконное стекло на уровне своих глаз метку диаметром 3-5 мм. Тренирующийся в назначенных ему очках для дали, становится у окна на расстоянии 30-35 см от оконного стекла и намечает вдали, за окном какой-либо предмет, находящийся на линии, проходящей через метку на стекле. Зафиксировав взгляд на этом предмете, затем переводят его на метку на стекле, а потом снова на предмет. Так повторяется несколько раз. Упражнение проводят 2 раза в день в течение 25-30 дней. При отсутствии стойкой нормализаци аккомодационной способности такие упражнения повторяются систематически, с перерывом в 10-15 дней. Первые два дня продолжительность каждого упражнения должна составлять 3 минуты, последующие два дня — 5 минут, а в остальные дни 7 минут.

УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ УКРЕПЛЕНИЯ

ГЛАЗНЫХ МЫШЦ.

Предложенные комплексы упражнений показаны детям со сходящимся и расходящимся косоглазием. Данные комплексы повторяются 2 — 3 раза в день.

Тренировка наружных мышц глаза:

e в положении сидя при неподвижной голове медленно перевести взгляд с пола на потолок и обратно, затем справа налево и обратно (повторить 10-12 раз);

e взглянуть в правый верхний угол комнаты, затем в нижний левый (повторить 10 раз). Затем 10 движений глазами из верхнего левого угла в нижний правый угол комнаты;

e круговые движения глазами в противоположных направлениях (представить себе очень большой обруч и обвести его глазами 10 раз по часовой стрелке, то же самое и в другом направлении. Не двигать головой, но только вращать глазами;

e частое моргание в течение 20 секунд;

e зажмуривание глаз. Закрыть глаза плотно, как только можно, затем открыть их широко (повторить 10 раз);

e несколько раз глубоко вдохнуть, а затем зажмуриться еще 10 раз.

Тренировка внутренних мышц глаз:

e закрыть глаза и поморгать сомкнутыми веками;

e вращение. Закрыть глаза, посмотреть влево, вверх, вправо, вниз, потом в обратном направлении;

e открыть широко глаза и смотреть, не моргая, в одну точку 2-3 секунды, потом прикрыть веки и опять открыть;

e смотреть перед собой 30 секунд, быстро моргая, затем 30 секунд неподвижно смотреть перед собой;

e свести глаза на переносице и остаться в таком положении примерно 5 секунд. Расслабиться.

e Обоими глазами смотреть на кончик носа до появления легкой усталости.

Тренировка окологлазных мышц:

e плотно закрыть глаза и широко открыть 5-6 раз подряд с интервалом в 30 секунд;

e посмотреть вверх, вниз, вправо, влево, не поворачивая головы. Перемещать глаза из стороны в сторону, отводя их настолько, насколько это возможно (повторить 10 раз);

e вращать глазами по кругу: вниз, вправо, вверх, влево и в обратную сторону (повторить по 10 раз в каждом направлении, не двигая головой).

Таким образом, мы в полном объеме загрузим все шесть основных глазных мышц

Контагиозный моллюск век.

Контагиозный моллюск лучше лечить народной медициной, не прибегая к механическим процедурам и медикаментам. Домашние рецепты поспособствуют восстановлению иммунитета, так необходимого в борьбе с заболеванием и предупреждения его рецидивов. Быстрее всего устранить контагиозный моллюск помогают народные средства, действующие как противовирусные препараты. Однако, перед тем, как начать лечение народными средствами, все же лучше обратиться. Ведь надо удостовериться, что вы больны именно этой болезнью.

Лечение контагиозного моллюска с помощью народной медицины предлагает несколько действенных рецептов.

Профилактика

У детей в возрасте от 1 до 10-11 лет очень часто встречается опухолеподобное заболевание, которое называется моллюск, при чем этот моллюск может располагаться почти на любом участке кожи и реже слизистой оболочки, конечно, и на коже век, как это показано на рисунке.

Опухолеподобная не означает опухолевая болезнь, потому что моллюск еще называется контагиозным, поскольку он заразителен и переходит от одного ребенка к другому или к взрослому человеку через грязные руки, полотенца, одежду, мочалку и даже воду бассейна или другим контактным путем, а у взрослых еще и половым путем.

Эта болезнь является результатом вирусной инфекции. В начале заболевания появляется один или чаще всего несколько безболезненных плотных узелков желтоватого цвета с характерным вдавливанием  в центре узелков, которые  быстро увеличиваются в размере и количестве, буквально обсыпая кожу ребенка.

При надавливании на большой узелок можно увидеть белое, похожее на жидкий творог, отделяемое. Но как раз этого и нельзя делать, потому что это отделяемое содержит в себе так называемые заразные тельца Липшютца.

В легкой форме, когда узелков не много и когда они не увеличиваются в размере и количестве, не мешают зрению, не вызывают воспаления, то можно контагиозный моллюск у детей  не лечить, а только наблюдать за ним в течение полугода, необходимого для борьбы организма с этой вирусной инфекцией.

Однако в противном случае, когда контагиозный моллюск быстро увеличивается в размере и количестве, необходимо более активное лечение, которое можно применять в качестве выбора в зависимости от состояния здоровья пациента.

Для лечения контагиозного моллюска у детей  применяются противовирусные мази  и иммунномодуляторы; антибиотики тетрациклинового ряда; прижигание или диатермокоагуляция и, наконец, выдавливание абсолютно всех узелков.

После этого образовавшаяся по размеру узелка полость выскабливается специальной острой ложечкой  с последующей обязательной и тщательной обработкой этой полости спиртовым раствором йода.

Лично я предпочитаю выдавливание и чистку контагиозного моллюска, метод, который не требует длительного лечения, использования антибиотиков и тем более иммунномодуляторов и возможен в любом возрасте, без последующих рецидивов, но при том условии, что ребенок очень внимательно полностью обследован, включая и половые органы, особенно у девочек, и если удаление при большом количестве узелков проведено с помощью детского анестезиолога, то есть в спокойной обстановке.

Хочется настоятельно остановить внимание родителей на том, что,  контагиозный моллюск лечение глаз и узелков на теле, не должно быть в домашних условиях, как это сейчас, к сожалению, принято, поскольку отличить моллюск от опухоли не всегда возможно, даже врачу, не офтальмологу.

Кроме того, это заболевание может протекать на фоне СПИДа, что требует, как это понятно, специального обследования и лечения.

Чтобы вы сами и ваш ребенок не подхватил такой инфекции, нужно соблюдать все правила гигиены. Гигиена и еще раз гигиена.

www.vse-i-glaza.org

Следующие статьи

• Водные процедуры. Водный массаж. Возможности, методики, эффективность и осложнения лазерной хирургии.
• Как выбрать правильное освещение. Как добиться продолжения прогресса. Как защитить свое зрение.
• Зрение. Схема строения глазного яблока, слезный аппарат, мышцы глаза. Зрения органы. Большая советская энциклопедия. Зрительные иллюзии.

Поделитесь своим мнением

Имя *

Почта *

Тект *

Сумма цифр:

Лечение катаракты видео онлайн

Я знала, что буду видеть. Яды и наркотики, или Вторая причина срыва. Язва роговой оболочки Краткое описание.

Хвойный бальзам при полиартрите

Интересное:

Факоэмульсификация катаракты

Бета-каротин из водорослей может оказаться полезным при пигментном ретините

Катаракта незрелая осложненная история болезни