Наступление на красоту

Наступление на красоту.

В каждом возрасте для женщины одно из главных условий её хорошего самочувствия и настроения это красота и здоровье. В течение жизни организм подвергается серьёзным нагрузкам. Неблагоприятная экология, недосыпание, хроническая усталость и постоянные стрессы негативно отражаются на женском здоровье. В молодости оставаться красивой и желанной женщине помогают подаренные природой гормоны. Однако с возрастом их уровень снижается и наступает климакс.

К 45 годам женщина достигает зрелости : она состоялась как личность, достигла успехов в карьере, в большинстве случаев, имеет уже взрослых детей. Это то время, когда она может в полной мере наслаждаться жизнью. Но, к сожалению, не так долго, как хотелось бы. Обычно после 4547 лет дают о себе знать симптомы наступающей менопаузы, которые омрачают жизнь зрелой женщины.

Чувствуя недомогание, женщине сложнее проявлять активность на работе и в обычной жизни. Периодические приливы, перепады настроения, скачки давления, головная боль, головокружения и другие симптомы климакса выбивают из привычного ритма жизни.

Кроме социальной сферы, страдает и личная жизнь. Нередко серьёзному испытанию подвергаются даже продолжительные отношения и крепкие браки. На приёме у врача женщины часто жалуются на проблемы в интимной сфере, которые связаны с гормональной перестройкой в организме. Неудивительно, что женщины в период менопаузы, не зная, как решить деликатную проблему, стараются под любым предлогом избежать близости.

Но способы отодвинуть увядание и продолжить наслаждаться жизнью, сохраняя молодость и красоту, существуют. Для борьбы с неприятными проявлениями климакса врачи обычно назначают препараты, устраняющие и снижающие симптомы (симптоматическая терапия), и лекарства, влияющие на гормональный фон женщины и саму причину возникновения климактерического синдрома (заместительная гормональная терапия и фитоэстрогены).

К симптоматическим средствам относятся:

Гормональные препараты (заместительная гормонотерапия) и так называемые фитоэстрогены воздействуют на гормональный фон женщины. К ним относятся препараты, содержащие гормоны, которых не хватает в женском организме при наступлении климакса. Это лекарственное восполнение нехватки половых гормонов.

Сегодня заместительная гормонотерапия активно применяется для борьбы с климактерическими расстройствами. Но существуют строгие противопоказания к её назначению, пациентка предупреждается заранее. Среди побочных эффектов терапии встречаются маточные кровотечения, увеличение массы тела, повышение артериального давления, риск тромбозов и тромбоэмболий, риск развития опухолей в молочных железах. Поэтому при приёме препаратов заместительной гормональной терапии женщине настоятельно рекомендуется регулярное наблюдение и обследование у лечащего врача.

Альтернативный вариант фитотерапия лечение лекарственными травами и препаратами, содержащими их экстракты. Многие растения обладают гормональной активностью и способны благоприятно воздействовать на женский организм. Врачи часто рекомендуют лекарства, содержащие различные комплексы фитогормонов и лечебных экстрактов, которые помогают женщине успешно справляться с симптомами менопаузы. Один из таких фитопрепаратов Эстровэл . В случае приёма фитогормонов женщине также необходимо регулярное наблюдение у своего врача. Однако, благодаря растительному составу, хорошо подобранному комплексу компонентов, осложнения и побочные эффекты редки.

Облегчить симптомы менопаузы помогут и правильное питание, умеренные физические нагрузки, массаж, ароматерапия. Для борьбы со стрессом и эмоциональным дискомфортом можно обратиться за консультацией к психологу.

Стоит отметить, что подход к решению проблемы должен быть комплексным, с учётом всех рекомендаций и назначений врача. Главное помнить, что внимательное отношение к своему здоровью даже в зрелом возрасте позволит женщине оставаться здоровой и жить полной и счастливой жизнью.

Трудно поверить в то, что это произошло всего два дня назад. На этот раз я был в первом атакующем эшелоне. Подразделения бесшумно подтягивались к своим позициям, переговаривались шепотом. Скрипели колеса штурмовых орудий. За две ночи до этого мы произвели рекогносцировку местности; теперь поджидали пехоту. Пехотинцы подошли темными, призрачными колоннами и двигались вперед через поля капусты и зерновых злаков. Мы шли вместе с ними, чтобы действовать в качестве артиллерийского подразделения связи 2-го батальона. На картофельном поле поступила команда «Окопаться!». Батарея номер 10 должна была открыть огонь в 03.05.

3.05. Первый залп! В тот же момент все вокруг ожило. Огонь по всему фронту – пехотные орудия, минометы. Сторожевые вышки русских исчезли в огневых вспышках. Снаряды обрушились на батареи противника, местоположение которых было установлено задолго до атаки. Гуськом и развернутым строем пехота ринулась вперед. Болото, канавы; ботинки, полные воды и грязи. Над нашими головами от позиции к позиции велся заградительный огонь. Огнеметы выдвинулись против опорных пунктов. Пулеметный огонь и пронзительный свист пуль. Мой молодой радист с сорока фунтами груза за спиной в первые полчаса чувствовал себя несколько ослабленным. Затем у казарм в Конопках нам было оказано первое серьезное сопротивление. Передовые цепи застряли. «Штурмовые орудия, вперед!»

Мы были с командиром батальона на маленькой высотке, в пятистах метрах от казарм. Нашим первым раненым стал один из посыльных. Только мы установили радиосвязь, как вдруг нас обстреляли из ближних казарм. Снайпер. Мы впервые взялись за винтовки. Хоть мы и были связистами, но, должно быть, стреляли лучше – стрельба снайпера прекратилась. Наша первая добыча.

Наступление продолжалось. Мы продвигались быстро, иногда прижимаясь к земле, но неотступно. Траншеи, вода, песок, солнце. Все время меняем позицию. Жажда. Нет времени поесть. К десяти часам мы уже стали бывалыми солдатами, повидавшими немало: брошенные позиции, перевернутые бронеавтомобили, первых пленных, первых убитых русских.

Ночью три часа мы сидели в окопе. С флангов нам угрожали танки. И снова нашему продвижению предшествовал заградительный огонь. По обе стороны от нас – атакующие батальоны. Совсем близко возникали яркие вспышки. Мы оказались прямо на линии огня.

Первая сожженная деревня, от которой остались одни только трубы. Там и сям – сараи и обычные колодцы. Впервые мы оказались под артиллерийским огнем. Снаряды издают необычный поющий звук: приходится быстро окапываться и зарываться в землю. Постоянно меняем позицию.

Мы опускаем нашу аппаратуру на землю. Прием, в отличие от вчерашнего, был хороший. Но едва успели принять донесение, как батальон двинулся дальше. Мы бросились догонять его.

Около трех часов прошли через линию траншей, марш между болот. Вдруг – остановка. Кто-то скомандовал: «Противотанковые орудия вперед!» Пушки пронеслись мимо. Затем на пути – песчаное пространство, покрытое зарослями ракитника. Оно протянулось примерно на два километра до главной дороги и реки, у крепости Осовец.

На завтрак у нас был кусок хлеба. На обед – один сухарь на четверых. Жажда, жара и этот проклятый песок! Мы устало протрусили вдоль, поочередно неся груз. В ботинках хлюпала вода, в них забились грязь и песок, лицо покрывала двухдневная щетина. Наконец – штаб-квартира батальона, на краю равнины. Вверху у реки – наш аванпост. Русские точно знают, где мы.

Быстро окапываемся. Видит Бог, не слишком-то быстро. Мы уже точно знаем, когда приближается снаряд, и я не могу удержаться от смеха, когда мы с головой зарываемся в наши норы, припадая к земле, как мусульмане во время намаза. Но наконец – хорошего понемножку – пехота оттягивается назад. Мы свертываем аппаратуру и во время паузы в артобстреле делаем рывок. Справа и слева от нас бегут другие, и все мы одновременно плюхаемся в грязь. Я не могу удержаться от смеха.

Добравшись до относительно безопасного места, сосредоточились в окопе и стали ждать темноты. Разделили между собой последние сигареты. Комары совершенно обезумели. Стало поступать больше сигналов. Я чуть с ума не сошел, расшифровывая их, потому что мой фонарь привлекал еще больше комаров. И снова появилась пехота, возвращающаяся с огневого рубежа. Мы не совсем понимали, что происходит.

Мы знали, что где-то должна быть высота, глубокий окоп. Там нас ждали суп и кофе – столько, сколько мы хотели. Пройдя в сумерках еще два километра, мы завершили рейд у одной из наших батарей. Вскоре уже лежали рядом друг с другом, натянув куртки на уши. Русские снаряды пожелали нам спокойной ночи. Когда мы снова вылезли около четырех часов, то обнаружили, что находимся в сотне метров от нашей штаб-квартиры.

Час спустя мы двигались маршем на запад, затем на север. Когда опустилась ночь, мы были возле села Августова, церковь которого с ее двумя куполами напомнила мне об отце. Немного поодаль от Августова в направлении Гродно нам вновь объявили состояние боеготовности. Мы должны были быть готовы к половине одиннадцатого. Нас разбудили в половине первого и, в конце концов, мы вышли в пять часов утра. Ситуация все время менялась; фронт приближался очень быстро. Мы шли маршем на Гродно, где нас должны были бросить в бой. Справа и слева подступали болота. Целая танковая бригада русских, предположительно где-то справа, но такого рода вещи никогда не увидишь. (Видишь только комаров – их в избытке – и ощущаешь пыль.)

Наконец вечером проселочными дорогами мы вошли в деревню и по таким же дорогам прошагали через Липск. Повсюду клубы пыли поднимались в воздух и медленно клубились за колоннами вдоль дорог.

Дорога на Кузницу вся засыпана песком, разбита, изрезана колеями, и на ней полно воронок от снарядов. Она спускается вниз, как дно высохшего моря. С трудом форсированным маршем пересекаем склоны, иногда путь вьется змейкой. Наверное, это как в наполеоновскую кампанию. Ночью мы останавливаемся где-нибудь среди песков. Свежо, и идет дождь. Мы, дрожа, заползаем под автомашины. Утром продолжаем движение, грязные и пыльные, со струйками стекающего пота. Кузница. По сторонам узкой дороги, по которой мы шагаем, расположены три кладбища – католическое, православное и еврейское. Первая на нашем пути православная церковь с ее луковичными куполами. Между тем однообразная равнина сменилась прелестным парковым ландшафтом. Сады, раскинувшиеся вокруг домов, скромное притязание на красоту, незатейливые украшения на домах и – фруктовые деревья.

Это местечко частично подверглось разрушениям. Выгорел целый квартал. В одном из домов уцелели кухня и кусок трубы. Мужчина и женщина ползают вокруг нее, и из этого уголка идет дымок. Старик в тулупе с босыми ногами сидит на стуле, счастливо нам улыбаясь. Его красный нос любителя спиртного выделяется на фоне жидкой неухоженной бороды.

Через час мы вышли на приличную твердую дорогу, двигаясь по направлению к Н. С нами шла легкая артиллерия; лошади и орудия, приближавшиеся к вершине подъема, через которую мы перевалили, выглядели как вырезанные из бумаги фигурки. Не жарко. Слегка холмистая равнина, и без пыли. Чудесное утро. Крытые соломой деревянные дома, может быть, и были ветхими, но деревенская церковь белела и блистала на холме наглядным символом своей власти.

Этот марш больше утомляет, чем бой. Полуторачасовой отдых: от часа тридцати минут до трех. Позднее, когда мы шли на марше, луна была у нас за спиной, а мы направлялись к темному, угрожающему небу. Это было как шагать в темную дыру; призрачный ландшафт был блеклым и голым. Мы час проспали как убитые и встали на нетвердых ногах с ужасной тяжестью в желудке. Нежное утро. Бледные, красивые цвета. Просыпаешься медленно, а на каждом привале спишь. В любое время при продвижении вперед можно видеть солдат, спящих у обочин, там, где они опустились на землю. Иногда они скрючиваются, как мертвые, или же, как пара мотоциклистов, которых я видел этим утром, счастливы тем, что сами по себе, спина к спине, отдыхают в длинных шинелях и стальных касках, расставив ноги и засунув руки в карманы.

Мысль о том, что нужно вставать, с трудом проникает сквозь дурман сна. Пробуждение заняло у меня много времени. Когда я будил своего соседа, он продолжал лежать в положении откинувшись назад с совершенно безжизненным лицом. Я подошел к другому, выполнявшему обязанности часового, у него были глубокие морщины на лице и лихорадочно блестевшие глаза. Еще один начал писать письмо своей девушке и заснул за этим занятием. Я осторожно вытащил лист; он не смог написать и трех строчек.

13 июля 1941 года. Двинулись в 16.30 как раз перед грозой. Мы ужасно потели. Гроза налетела грохочущей пеленой. Это облегчение, но духота не исчезла. Четыре часа мы шагали в неимоверном темпе без остановок. Даже после этого нас обманывали каждый раз, когда мы останавливались отдохнуть; мы двигались дальше почти сразу же. С наступлением ночи нам дали отдохнуть всего три четверти часа.

Ночь. С холма, где мы стояли, нам были видны огни, рассыпавшиеся далеко на горизонте. Сначала я подумал, что это заря. Желтая пыль зависла вокруг как туман, лениво расходясь в стороны или окутывая придорожный кустарник.

Когда на горизонте красным шаром поднялось солнце, у нас возникла проблема с тягловой силой. При слабом свете фургон нашего пункта воздушного радионаблюдения – гигант на огромных колесах, служивший когда-то полевой фуражной дачей французов, – сошел с бревенчатого настила дороги. Лошадь запуталась в постромках, а две другие, которых вели по настилу впереди, чтобы проторить дорогу, завязли в болоте и запутались в проводах полевой связи. Чертовщина какая-то. С помощью свежих лошадей и еще одной пары им в помощь мы вызволили застрявший фургон и поспешили за своей частью. Мы нашли своих скорее, чем ожидали, – в нескольких километрах впереди, в лесу у озера. Весь лес был заполнен войсками и штабелями боеприпасов, занявших все свободное место до последнего квадратного метра. Мы разогрели обед и разбили палатку, а когда заползли внутрь, пошел дождь. В маленькую дырку в брезентовом верхе капли дождя просачивались, попадая мне на лицо, но погода была все еще душной, так что это мне даже нравилось. Кроме того, я очень устал.

Утром спустился к озеру. Вода была теплой. У меня было время, чтобы простирать нижнее белье, которое уже приобрело серо-землистый цвет.

16 июля. Продолжили движение в 14.00. Мы шагали до дрожи в коленях до самого пункта Л. Он был уже совсем близко, а нам ужасно хотелось пить. В деревне одна из наших лошадей потеряла подкову. Разразилась гроза, и я вместе с другими задержался, чтобы найти кузнеца в одной из следовавших сзади батарей. Наш собственный кузнец остался далеко позади, чтобы починить полевую кухню, у которой сломалась задняя ось.

Мы нашли кузнеца. Кое-кто из ребят дал нам хлеба, чаю, сигарет и сигаретной бумаги, и мы поехали в сгущавшиеся сумерки и в новую грозу. Лошади продолжали шарахаться из стороны в сторону, не различая пути. Наконец через час мы вышли к тяжелым силуэтам орудий на краю дороги, отставших от части. Под дождем темные фигуры притулились у машин или лежали под ними странно выглядевшими грудами. Я нашел всех своих спутников лежавшими под деревьями. Они крепко спали, а лошади склонили головы на шею друг дружке. Между пятью и шестью утра мы вышли в назначенный для отдыха район на лугу чуть выше одной из деревень. Подъем был в полдень, в четыре часа – в путь. Четыре часа марша в мокрых ботинках. К вечеру стало прохладно. Дорога поднималась и опускалась при однообразном ландшафте, а издалека доносился шум стрельбы. У дороги виднелись воронки от бомб. К 2.20 мы свернули на участок, поросший травой.

Холодно и сыро при противном пронизывающем ветре. Мы набрали мокрого сена и соорудили палатку. У кого-то нашлась свеча. Теперь, когда мы влезли внутрь, неожиданно стало вполне уютно: четыре человека, удобно устроившихся в укрытии вокруг дружелюбного теплого света. Кто-то сказал: «Мы не забудем этот вечер», и все были согласны.

20 июля 1941 года. Сегодня ровно четыре недели. С тех пор, как мы пересекли границу Германии, преодолели 800 километров; после Кульма – 1250. На восемнадцатую ночь точное расстояние от пересечения дорог в Штанкене, где нас собрали для того, чтобы мы двинулись в направлении Граева и Осовца, равнялось 750 километрам.

Я сижу на скамейке у домика паромщика. Мы ждали остальных из нашей части, чтобы начать трудную переправу через Западную Двину, которую наша маленькая группа преодолевала верхом на лошадях в течение более часа. Рассчитанный на груз в восемь тонн, аварийный мост с односторонним движением не мог пропустить весь поток переправляющихся. У подножия крутого берега толпы военнопленных помогают строить второй мост. Босые люди, из числа гражданских, вымученно копошатся над обломками старого моста, перекрывшего маленькую реку. На переправу может быть затрачено немало часов; руки ста пятидесяти пленных, для того чтобы толкать, – в нашем распоряжении.

Город Витебск весь в руинах. Светофоры повисли на трамвайных проводах, как летучие мыши. С ограды все еще улыбается лицо на киноафише. Население, большей частью женщины, деловито бродит между руин в поисках обуглившихся досок для костра или брошенной утвари. Некоторые улицы на окраинах остались неповрежденными, и то и дело как по волшебству встречается уцелевшая маленькая лачуга. Некоторые девушки одеты довольно красиво, хотя иногда на них фуфайки, в руках авоськи, а ходят босыми и с узлом за спиной. Там были крестьяне из сельской местности. У них овчинные тулупы или ватные куртки, а на головах у женщин платки. На окраинах живут рабочие: бездельничающие молодые люди и женщины с наглыми физиономиями. Иногда поражаешься при виде человека с красивой формой головы, а потом уже замечаешь, как бедно он одет.

Приказ продолжить наш марш был отменен в последний момент. Мы остановились и ослабили упряжь. Затем, когда собирались уже задать лошадям четверть нормы овса, пришел новый приказ. Мы должны были выступить немедленно, двигаясь ускоренным маршем! Переправа для нас была очищена. Мы двинулись назад, сначала на юг, в главном направлении на Смоленск. Марш оказался мирным, правда, по жаре и в пыли, но всего только на восемнадцать километров. Но после легкого дня перед этим напряжение и усталость заставили меня забыть о красотах ландшафта. Мы прикомандированы к пехотной дивизии, которая выдвигалась еще дальше на восток; и действительно, мы шагали днем и ночью и продолжаем шагать.

Перед нами расстилались поля тихо колышущейся кукурузы, гектары ароматного клевера, а в деревнях – вереницы потрепанных непогодой крытых соломой хат, белая возвышающаяся церковь, которая использовалась и для других целей, а сегодня в ней вполне могла разместиться полевая пекарня. Можно увидеть выстроившихся в очередь к нашей пекарне за хлебом местных жителей под руководством улыбающегося солдата. Можно увидеть вопросительные взгляды пленных, которые под строгим взглядом конвоя снимают пилотки. Все это можно увидеть, но только в полудремотном состоянии.

В 2.00 я разбудил передовую группу, спустя полчаса – весь отряд. В половине пятого мы тронулись в путь. Сейчас половина шестого вечера 26 июля. Я лежу потный и в пыли на обочине дороги у подножия холма. Отсюда нам предстоит пройти протяженный открытый участок дороги. Вдали слышен гул. После Суража активизировала действия авиация, целые эскадрильи наших пикирующих бомбардировщиков, эскортируемые истребителями, совершали налеты на противника. Вчера три русских бомбардировщика кружились над нашим озером, после того как сбросили в нескольких километрах отсюда свой бомбовый груз. Прежде чем они скрылись из виду, мы видели, как наши истребители со свистом пронеслись за ними, садясь им на хвост, и пулеметы застрочили в жарком полуденном воздухе.

Несколько дней назад нам попадалось все больше и больше беженцев, затем на дорогах стало менее оживленно, и мы миновали лагеря для перемещенных лиц, в которых было от тысячи до тысячи двухсот пленных. Здесь не что иное, как линия фронта. В деревнях огромное число домов покинуто. Оставшиеся крестьяне таскают воду для наших лошадей. Мы берем лук и маленькие желтые репки с их огородов и молоко из бидонов. Большинство из них охотно делятся всем этим.

Мы продолжили движение по дороге, соблюдая интервалы. Далеко впереди, на краю леса, поднимаются грибообразные клубы дыма от взрывов снарядов. Мы свернули, прежде чем дошли до этого места, на вполне сносную песчаную дорогу, которой, казалось, не будет конца. Наступила ночь. На севере небо все еще оставалось светлым; на востоке и на юге оно освещалось двумя горящими деревнями.

Над нашими головами бомбардировщики выискивали цели и сбрасывали бомбы вдоль главной дороги позади нас. Мои всадники тряслись и покачивались в седлах на своих лошадях. В половине четвертого мы стали поторапливаться; в четыре наш фургон заспешил на командный пункт. Сейчас семь часов, и я лежу тут, несколько позади него с двумя развернутыми секциями радиостанции наготове.

Спокойная обстановка в послеполуденные часы. Мы проснулись и поели, опять легли спать, а затем были подняты по тревоге. Тревога оказалась ложной, и мы продолжали спать. Внизу через луг под конвоем переправлялись в тыл взятые в плен русские. При вечернем свете все кажется таким дружелюбным.

День выдался прекрасным. Наконец у нас появилось немного времени для своих личных дел. Война идет с перерывами. Никаких решительных действий. Противотанковая пушка или танк открывает огонь – мы отвечаем своими минометами. Пушка издает неприятные вздыхающие звуки. Затем после нескольких выстрелов – тишина.

Наши батареи интенсивным огнем обстреливают наблюдательный пункт противника, и русские «угощают» нас несколькими снарядами. Мы жуем свой хлеб и наклоняемся, когда начинает играть «музыка». Можно заранее определить, откуда она доносится. Наверху на холме адъютант сообщает: «Танки атакуют тремя колоннами по фронту, господин гауптман!» – «Передай артиллеристам!» – отвечает капитан и спокойно заканчивает бритье.

Примерно три четверти часа спустя танки идут на нас массой; они так близко, что заходят в тыл нашего холма. Обстановка становится довольно напряженной. Два наблюдательных пункта сворачиваются и уходят, командный пункт отряда и штаб-квартира батальона остаются. Тем временем наша пехота снова выдвинулась к горящей деревне. Я лежу в воронке на холме. В ситуациях, подобных этой, всегда испытываешь удовлетворение оттого, что видишь то, что отделяет зерно от плевел. Большинство испытывает страх. Лишь немногие остаются веселыми. И это те, на кого можно положиться.

30 июля 1941 года. Прошлой ночью мы видели световой сигнал, который подавали наши, примерно в двадцати километрах отсюда. Кольцо вокруг Смоленска сжимается. Обстановка становится спокойней.

В основном из-за медленного продвижения германской пехоты по труднопроходимой местности значительное число советских войск фактически избежало окружения. С их помощью была возведена линия обороны на Десне, которая тем самым подвергла наступающих немцев первой настоящей проверке.

Отступая, русские поджигают за собой свои деревни; пожары полыхали всю ночь. До полудня сегодняшнего дня мы имели возможность увидеть фонтаны вздымаемой вверх грязи при разрывах тяжелых снарядов. Армейский корпус вступает в бои, двигаясь с юга на север. Враг оказывает отчаянное сопротивление; в лесу вновь свистят пролетающие снаряды. Ближе к вечеру мы были готовы сменить позицию, двигаясь на восток. Котел окружения, того и гляди, будет разбит. Когда стемнело, мы спустились от холма и прокатились двенадцать километров на восток по автостраде. Это была широкая, в хорошем состоянии дорога, на которой там и сям попадались развороченные танки и грузовики. Мы направляемся прямо к середине «котла», к новому фронту, который уже виднеется на горизонте.

Шагали всю ночь. Огонь двух пылающих деревень мягким светом отражается на синевато-серой облачной гряде, все время разбиваемой грозными вспышками взрывов. Всю ночь напролет не умолкал низкий раскатистый грохот. Затем к утру облачная гряда приобрела бледный розовато-лиловый оттенок. Цвета отличались странной красотой. Постепенно сонливость ушла из тела, и мы снова были готовы действовать. Достали стальные каски и шинели. Через два часа мы должны были быть готовы к бою; атака намечена на 6.00.

19.00. Конец суматохи дня. Через маленький сектор обзора невозможно получить общую картину, но кажется, что русские моментально отрезали нам дорогу, по которой осуществлялось снабжение, и оказывали значительное давление на нашем фланге. Во всяком случае, мы быстро отходили по дороге, которая до этого была такой спокойной. Совсем близко мы увидели впереди ведущие огонь наши батареи, которые обстреливали склон холма и деревню снарядами бризантного, ударного и замедленного действия. В то же время со всех сторон со свистом пролетали гильзы пехотинцев. Поставив свои машины в ложбине, мы пошли на опушку небольшого леса, в котором было полно штабных офицеров. Даже там не следовало высовываться без нужды.

В такие моменты я не любопытен. Все равно ничего не увидишь, и в любом случае для меня не имело значения, насколько далеко они вклинились в наш фланг. Я знал, что, когда они подойдут на достаточное расстояние, у нас еще будет возможность «перекинуться парой слов» друг с другом. А до этого времени я собирал землянику и лежал на спине, надвинув на лицо стальной шлем, – положение, в котором можно прекрасно поспать, максимально прикрывшись. Мы были в нескольких метрах от генерала и нашего командующего дивизией. Поразительно, в каких ситуациях могут оказываться высшие офицеры при таком размытом фронте, как этот.

Тем временем наша пехота прочесывает лес впереди нас, наши танки атакуют русские танки, разведывательные самолеты летают над позициями, а артиллерия подготавливает путь для пехоты. Трем русским самолетам удалось сбросить бомбы на наши позиции полчаса назад, но наши истребители сели им на хвост, и они не могли уйти очень далеко.

Рассказывать о событиях 4 августа будет не так просто, особенно когда мы на марше.

Меня позвал часовой и сказал, что мне нужно работать с отделением радиосвязи 7-й роты. Сержант и еще трое с ним пошли разыскивать роту. Они были в соседней деревне, и мы двинулись вместе с ними. Единственная разница между нами состояла в том, что пехотинцы носили легкую походную форму, в то время как у нас был комплект оборудования. Снаряжение было горячим и плотно прилегало. Мы не часто вступали в боевой контакт с противником, но с трудом проходили от шести до восьми километров через луга, пробираясь через низкорослые кустарники. Идеальная местность для игры в прятки.

Пересекли «почтовую дорогу». Еще через два километра нас обстреляли из рощи, в которой, по сообщениям, никого не должно было быть. Начались активные действия. Газометы, противотанковые и штурмовые орудия вступили в бой. Появились четыре русских танка, три из которых были быстро подбиты. Один из них зашел к нам с левого фланга от деревни Лешенко и некоторое время доставлял беспокойство. Мы с командиром роты находились в маленькой лощине и попали под огонь снайпера, так что и носа не могли высунуть из своего укрытия. Доносились крики: «Танк противника впереди!» Слева послышалось русское «Ура!».

Он звучит чудно, этот боевой клич, и появляется неловкая суетливость, если вы не знаете, что происходит в пятистах метрах от вас. Вы обращаетесь в слух, вслушиваетесь в усиление и затихание шума, распознавая разницу между звуком пулеметных очередей наших и противника. У русских пулеметов глухой кашляющий звук, в то время как наши производят щелчки высокого тона.

Атака отбита, и мы попытались связаться с нашим командным пунктом. До сих пор связь была отличной; теперь она вдруг прервалась. Мы сидели слишком низко в своей лощине. До тех пор, пока не сможем подняться выше, нам придется оставить эту попытку. Ночь спустилась, а стрельба с перерывами все еще продолжалась. Мы не могли вернуться назад, потому что ситуация на дороге, ведущей в тыл, была неясной. Мы оставались на месте и смотрели на горящую деревню Лешенко.

Огонь, открытый нашими же войсками, был беспорядочным и привел к тому, что еще больше русских поднялось со своих позиций, когда оставаться на них становилось «жарко». Это жестокий способ, но невозможно предпринять что-либо еще. Как-то само собой с этого момента сражение стало явно более ожесточенным и безжалостным и с нашей стороны; и только тот, кто тут побывал, поймет почему. Ночью произошли еще два события, цена которых была для нас – двое убитых и один тяжело раненный. Теперь я знаю значение слова «бесстрашие».

Утром, когда мы проснулись, нас встретила приятная тишина. Ни единого выстрела. Приспел кофе, а оператор коммутатора связи как раз говорил ребятам на наблюдательном пункте: «Пока не видно ни одного самолета, и артиллерия оставила нас в покое», когда послышался свист и взрыв – первый снаряд упал примерно в двухстах метрах справа. Лейтенант выругался, как будто не подозревающий ни о чем оператор привлек к нам внимание русских, – а мы засмеялись. После этого стало тихо, почти ни единого выстрела, за исключением того, что произошло в середине дня, когда я вышел на дорогу показать машинам с фуражом дорогу на командный пункт. Именно тогда наш старый друг танк громом огласил окрестности. Вырвалось уродливое красное пламя с черным дымом, и раздались хлопки выстрелов.

Это странно. Как только мы втягиваемся в новый бой и слышим гром пушек, мы становимся счастливыми и беззаботными. Каждый раз, когда это происходит, наши ребята начинают петь, становятся веселыми и у них появляется хорошее настроение. Воздух наполняется новым запахом свободы. Те, кто любит опасность, – хорошие парни, даже если они не хотят это признавать.

Время от времени снаряд вылетает с одной из батарей. Он издает звук подобно мячу, подброшенному очень высоко в воздух. Слышно, как он летит дальше. Затем, через некоторое время после того, как замолкает свист, слышен отдаленный глухой звук его разрыва. У русских снарядов совершенно иной звук, похожий на грохот сильно хлопнувшей двери.

Этим утром была слышна интенсивная пальба где-то вдали, а так со вчерашнего дня было очень тихо. Наверное, русские понимали, насколько слабы их атаки; наверное, они следят за нашими путями снабжения, чтобы внезапно атаковать с тыла. Мы можем подождать. Мы можем спокойно наблюдать за этим, так же как мы наблюдаем за тем, как они роют траншеи, предназначенные для защиты подступов к пункту Белый. Это странная война.

Прошлой ночью я поднимался вверх в качестве помощника с Арно Кирхнером. Целый час требуется для того, чтобы с командного пункта добраться до наблюдательного. Между деревьями повис легкий туман, а трава и кустарник были отяжелевшими от дождя. Мы пробирались на ощупь по тропе мимо лощин и откосов к Монастырскому.

Там была дорога. Повсюду призрачная тишина. Фронт совершенно спокоен, за исключением вздымающихся вверх отдельных мерцающих вспышек, одиноко светивших белым как мел светом в поглощавшей все звуки мгле.

В деревне были видны полоски света из погребов и землянок; где-то украдкой светился огонек сигареты – молчаливый часовой, дрожащий от холода. Было поздно, ближе к полуночи. Лужи в воронках от снарядов отражали звезды. «Не случалось ли все это уже раньше? – подумал я. – Россия, Фландрия, солдаты на переднем крае?..» Иногда какая-нибудь картина озадачивает вас подобным образом. Думаешь: должно быть, подобное уже было в прежнюю войну. Теперь то же самое – время стерлось.

Мы спешили и лишь перебросились друг с другом несколькими замечаниями, указывая на воронки. Спицы и колеса в канаве, останки здешней повозки. «Прямое попадание», – сухо сказал Арно. Что еще можно сказать? Это чертова дорога, ведущая прямо к врагу, в Белый.

«Будь осторожен, мы, должно быть, вблизи перекрестка; затем еще пятьдесят метров». Мы пробирались через провода и траншеи коммуникаций.

Наконец появился наш солдат с радиостанцией и телефонной трубкой на расстоянии десяти метров от нее. Ребята стояли вокруг, дрожа от холода, по грудь в мокром окопе, каждый с плащ-палаткой через плечо. Я передал по телефону распоряжение сворачиваться; мы сменили радиопередатчик, и я попытался установить контакт.

Проскользнул в мокрый окоп, рыхлые и пропитанные водой стенки которого были покрыты гнилой соломой, и нашел узкое место, которое было сухим. Чтобы протиснуться в него, требовалась некоторая сноровка, при этом сначала протискиваются ноги. На полпути вниз потолок обрушен; боковые стенки недостаточно толсты, чтобы противостоять вибрации. Окоп был очень тесным. Из предосторожности я засунул свою стальную каску и противогаз под две самые толстые перекладины, но, поскольку на дне окоп был уже, чем в верхней части, опасность быть погребенным заживо не слишком велика. Это правда, что потолок обвалился, когда кто-то проходил по окопу, но я натянул на голову одеяло и, еще раз прислушавшись к тому, что происходило снаружи, спокойно заснул.

Натуральная гигиена — наука жизни Герберт ШЕЛТОН.

Герберт М. Шелтон (Herbert M. Shelton, 1895-1985) - выдающийся американский ученый, крупнейший представитель школы натуральной гигиены XX века.

Он автор 40 научных трудов, посвященных пропаганде здорового образа жизни, основатель знаменитой Школы здоровья , в которой вылечил 50 тысяч безнадежно больных людей, разработал целую философию питания, в основе которой лежит правильное сочетание продуктов.

Настоящий сборник посвящен вопросам оздоровительного голодания и раздельного питания. Данный сборник является прекрасным пособием по организации здорового образа жизни.

Жизнь по правилам здоровья. Раздельное питание - основа долголетия.

Об эффективности системы Натуральной Гигиены Шелтона можно судить по тому, что сам он, неуклонно соблюдая ее правила, прожил девяносто лет.

Герберт Шелтон - один из самых знаменитых американских натуропатов. Он стал основателем целого направления науки о здоровом образе жизни - Натуральной Гигиены.

Главное место в его многогранной, стройной системе занимают законы правильного, естественного и сбалансированного питания. Они стали основой для многих современных оздоровительных диет.

Книга выдающегося американского врача-гигиениста, уже известного в России по отдельным статьям, обладателя нескольких званий почетного доктора наук Герберта М. Шелтона, чьи работы переведены на многие языки мира как западные, так и восточные.

Читатель узнает также об общем мировоззрении этого крупного деятеля XX века. Книга составляет лишь небольшую часть его семитомного труда Гигиеническая Система (19341968), где автор предпринял попытку охватить главные стороны жизни человека в его единстве с Природой.

Питание можно разделить на две фазы позитивную и негативную в зависимости от того, является ли это периодом собственно питания или периодом воздержания от пищи.

Негативное питание обозначается терминами голодание , истощение , изнурение . Но голодание и истощение разные явления, четко отличающиеся друг от друга. А изнурение охватывает оба процесса.

Эта книга одинаково занимательна и полезна. Автор выдающийся представитель движения за Натуральную Гигиену. Сторонники этого учения борются за чистоту внутренней среды самого человека, против лекарственного и химического отравления.

К многочисленным приверженцам и ученикам Г. Шелтона относился и широко известный у нас П. Брэгг. В книге вы найдете рекомендации по правильному питанию и здоровому образу жизни вообще.

Все рекомендации и меню данной книги - это руководство, цель которого - помочь читателю понять принципы и в дальнейшем правильно сочетать пищу автоматически.

Это уникальное руководство о питании. Не пренебрегайте же его советами.

Видеокурс Эффективные психотехники

Герберт Макголфин Шелтон родился в 1895 году 6 октября на небольшой сельской ферме в округе Коллин, что находится на севере американского штата Техас. Его родители, Томас Митчелл Шелтон и Мэри Фрэнсис Гутри, вели стандартную жизнь фермеров средней руки. Жили не богато, но ферма всегда приносила небольшой стабильный доход, а на столе было в достатке здоровой крестьянской пищи. Родители Герберта очень гордились своими европейскими предками, среди которых были немцы, ирландцы, шотландцы и англосаксы. Это достаточно типично для среднего американца – эту страну выбирали своей новой родиной люди самых странных и запутанных судеб.

Детские годы Герберт провел на ферме родителей, пока не подошла пора идти в школу. Отец отвез мальчика в Гринвиль, небольшой городок неподалеку от их фермы, в котором Герберт Шелтон стал учиться в местной средней школе.

Впервые здоровым образом жизни Герберт заинтересовался в шестнадцатилетнем возрасте. Учась в школе, он подрабатывал киоскером, продавая газеты и журналы. Однажды ему на глаза попался журнал «Физическая культура», который издавал Бернар Макфадден. Герберт увлеченно прочитал статьи о лечебном голодании, очищении организма, коррекции излишнего веса и правильном питании. Подросток увлекся новыми для себя теориями и стал на себе проверять их действие. Вдохновившись первыми положительными результатами, он стал искать работы других авторов. Сначала это были труды популярного в те годы доктора Рассела Трола. Затем в его руки попали книги Исаака Дженнингса, Феликса Освальда, Роберта Волкера и Томаса Лоу.

Работы этих авторов помогли Шелтону сделать свой жизненный выбор. Примерно в 1913 году он отказывается от животной пищи и становится вегетарианцем. В эти годы Герберт активно экспериментирует с различными теориями здорового образа жизни. Он продолжает это делать и после того, как его в 1918 году призывают в армию. Из-за своих пацифистских взглядов он попадает в роту поваров, что позволяет ему изучать натуропатию и экспериментировать со своим рационом.

После окончания военной службы Шелтон возвращается к учебе. В 1919 году он получает свое первое медицинское образование в колледже Бернарра Макфаддена в Чикаго и приступает к работе в иллинойском санатории Crane s Sanatorium в качестве специалиста по натуропатии. В этом санатории Герберт впервые получает возможность активно поработать с лечебным голоданием. В 1920 году он поступает на учебу в «Американ колледж оф нэйчурал терапетикс оф Линдляр». Познав все о натуропатии, Герберт Шелтон начинает понимать, что она его не удовлетворяет в полной мере.

В 1921 году происходят перемены в его личной жизни Шелтон женился на Иде Пэйп и вместе с женой переехал в Нью-Йорк. В этом городе он поступает в Американскую школу натуропатии. В ней он прослушал курс по диетологии и защитил дипломы по натуропатии и натуропатической литературе. После получения двух медицинских степеней он начинает свою первую официальную медицинскую практику.

Первую книгу Герберта Шелтона в Америки приняли без особого энтузиазма. «Основные принципы натуропатии» не окупили даже деньги, затраченные на издание тиража. Впоследствии Герберт вернется к этой книге, переработает ее практически полностью и она выйдет в тираж под новым названием «Введение в Натуральную Гигиену».

Именно в этот период Герберт решительно переходит от натуропатии к основам «Натуральной Гигиены», которая отрицает любое искусственное воздействие на человеческий организм. Она приемлет только здоровый образ жизни и самооздоровление на основе укрепления иммунитета.
В 1925 году сбывается юношеская мечта Герберта – его приглашают стать сотрудником журнала «Физическая культура». После прочтения первых статей о здоровом образе жизни в этом журнале и началась карьера Шелтона. К тому времени журнал издавался более чем миллионным тиражом. Кроме работы в журнале Герберт вел ежедневную колонку в одной нью-йоркской газете. Именно в ней он критиковал современное медицинское лечение в Соединенных Штатах Америки. Очень скоро его статьи стали вызывать недовольство у читателей и профессиональных медиков. Одновременно с этим полиция проявила интерес к его занятиям по гигиенической практике. В результате Шелтон получил тридцатидневный арест и помещение в тюрьму за нарушение закона о медицинской практике.

Но непонимание и преследования не остановили Герберта. Он увлекся чтением лекций и собирал в различных местах страны сотни человек, которым мог читать свои труды до восьми часов подряд, абсолютно не чувствуя физической усталости. Такие лекции он будет проводить по всей стране последующие двадцать лет своей жизни. Несмотря на преследования, критику его методов работы и даже аресты. Он нес свою теорию в массы, вдохновляя своим личным примером тысячи сторонников здорового образа жизни в различных уголках огромной страны.

В 1928 году Герберт Шелтон становится одним из основателей и совладельцев журнала «Как жить», который в будущем перерастет в ежемесячное «Гигиеническое обозрение доктора Шелтона». Журнал «Как жить» пошел странным, для американской прессы, путем. Издатели отказывались печатать на своих страницах рекламу различных медицинских средств, заявляя, что они существуют не для заработка денег, а для того, чтобы донести до простых людей правду о здоровье и здоровом образе жизни. Понятно, что подобная позиция действительно не позволяла получать доход от издания журнала. Более того – ни один номер не смог даже окупить затраченные на его выпуск средства. Но журнал выходил, даже в сложные годы Второй мировой войны, когда финансирование было сложным, а бумага выделялась по лимитам правительства. Так, в 1941 году его тираж достиг 750 тысяч экземпляров. Цифра поистине впечатляющая. Параллельно с выпуском журнала, Герберт открывает собственную «Школу здоровья» в Техасе, куда они с семьей перебрались еще в 1928 году.

Система «Натуральной гигиены» Герберта Шелтона рассматривает человеческий организм, как систему, которая способна к саморегуляции. Любые недуги и болезни – не что иное, как попытка организма просигнализировать человеку о проблемах в его питании и попытка избавиться от накопившихся в организме токсинов, ядов и шлаков. Человеку, проявляющему заботу о своем здоровье, следует прислушиваться к голосу разума и придерживаться основных, естественных законов природы. Пища должна быть естественной. В быту нужно довольствоваться только необходимым и быть доброжелательным к себе и окружающим тебя людям. Все это связано между собой и отделить одно от другого просто немыслимо. Люди слепо следуют моде и рекламе. Они забыли, как жили их предки.

Раздельное питание – яростно пропагандируемое Гербертом Шелтоном до сих пор вызывает жесточайшие споры в научной среде и объединяет тысячи новых приверженцев здорового образа жизни. Герберт доказывал, что даже анатомическое строение наших зубов доказывает его правоту. Он говорил, что правильное понимание физиологии нашего тела, законов по которому существует человек, позволит ему самостоятельно выбирать между здоровьем и болезнью. Люди умирают не от старости, а от нарушения элементарных законов человеческой природы. Зная даже незначительную часть этих законов, можно было бы прожить долгую, здоровую и гармоничную жизнь. Натуральная гигиена Шелтона – это огромная система просветительской работы о комплексном оздоровлении организма, в частности через раздельное и грамотное питание. Наша пища, утверждал мастер, формирует не только наше физическое состояние, но и характер, и даже саму личность в целом.

Книги Герберта Шелтона до сих пор не залеживаются на полках книжных магазинов. Тысячи людей с благодарностью отзываются о его теории «Натуральной гигиены». Среди них есть известные политики, деятели культуры и большая армия простых людей, жителей всего мира. Именно для них Шелтон проделал колоссальную просветительскую работу. Несмотря на преследования, хулу и непонимание со стороны многочисленной медицинской общественности.

Борьба с трудностями, сумасшедшая работоспособность и огромное количество обязанностей, недостаток сна и отдыха привели к тому, что у Шелтона стала прогрессировать болезнь Паркинсона. Она окончательно приковала его к постели в 1972 году. Но, до самой смерти в 1985 году, проведя тринадцать лет в лежачем состоянии, Герберт продолжал совершенствовать свою систему.

Наш глаз.

Статью подготовил заведующий отделением, к.м.н. Пирогов Ю.И.

Глаза – это не только «зеркало души», вдохновляющее поэтов и лишающее сна и покоя влюблённых. С точки зрения медицинской науки глаз – парный орган, являющийся периферической частью зрительного анализатора (одного из органов чувств). Его значение трудно переоценить, ведь с помощью зрения человек получает до 90% информации об окружающем мире. Несмотря на относительно небольшой размер, глаз устроен настолько сложно, что многие механизмы восприятия и передачи света до сих пор до конца не познаны.

Итак, глаз расположен в открытой кпереди полости лицевого черепа, называемой глазницей. Сами по себе глазницы представляют усечённые четырехгранные пирамиды. Каждая из граней – это костная стенка, за тремя из которых располагаются околоносовые пазухи, в норме заполненные воздухом. Самая прочная стенка глазницы - наружная, защищающая глаз от вредных воздействий окружающей среды.

Содержимое глазницы – это не только глазное яблоко, но также и те структуры, которые обеспечивают его нормальное функционирование и передачу полученной глазом информации в центральные отделы зрительного анализатора (располагающиеся в головном мозге). Своеобразными «проводами» для передачи зрительной информации служат зрительные нервы, отходящие от заднего отдела глаза и тянущиеся кзади, где у вершин глазниц входят в полость черепа. В глазнице есть и другие нервы, обеспечивающие чувствительность, регулирующие движения глазных яблок и зрачковые реакции. Кровеносные сосуды глазницы обеспечивают её содержимое питательными веществами и кислородом. В основном это ветви глазничной артерии, которая является ветвью внутренней сонной артерии, питающей головной мозг.

Движения глазного яблока осуществляются за счет слаженной работы шести глазодвигательных мышц. Сзади глаз окружён щелевидным пространством с жидкостью, значительно уменьшающим трение при вращении. Следует отметить, что свободных пространств в глазнице нет – они заполнены жировой клетчаткой, выполняющей роль мягких «подушек» для глазного яблока.

Спереди глаз защищён веками – нежными и красивыми складочками, состоящими из нескольких слоёв. По краям век растёт 2-3 ряда ресниц. Мигательные движения век равномерно распределяют влагу, не давая глазу подсыхать, поэтому его поверхность покрыта постоянно вырабатываемой слезой. Это делает его блестящим и красивым, однако главная функция слёзной жидкости всё же утилитарная – защита и питание наружных тканей глаза.

Форма глаза близка к шаровидной, поэтому он ещё называется глазным яблоком. В норме диаметр его равен 23-24 мм, и состоит он из трех оболочек и прозрачного содержимого. Схематический разрез глаза и его структур представлен на рисунке.

Наружная оболочка глаза наиболее толстая и прочная. Она образует форму глаза, называется также фиброзной капсулой и состоит из двух частей. Спереди находится прозрачная её часть, называемая роговицей. Именно она имеет в норме блестящую и зеркальную поверхность, но помимо этого ей присуща ещё и сферичность. Роговица – одна из главных линз глаза, имеющая оптическую силу более 40 Диоптрий! Остальная часть наружной капсулы глаза – склера, иногда называемая белочной оболочкой из-за своего цвета.

Что такое глазное дно? Это внутренняя поверхность глазного яблока, выстланная сетчаткой. Сетчатка - самая настоящая нервная ткань. Её задача – восприятие и преобразование световых стимулов в энергию нервного импульса, который можно передавать по зрительному нерву в аналитические центры головного мозга. Толщина и качественный состав сетчатки в разных её отделах неодинаковы. Так, световоспринимающие клетки сетчатки – так называемые палочки, распределены почти по всей внутренней поверхности глаза. Клетки сетчатки - колбочки, отвечающие за восприятие разных цветов и различение мелких деталей объектов (остроты зрения), сконцентрированы в центральной части сетчатки, куда фокусируется изображение после преломления в линзах глаза.

Между склерой и сетчаткой в заднем отрезке глаза находится сосудистая – средняя оболочка глаза, обеспечивающая очень энергоёмкий процесс зрительного восприятия, происходящий в сетчатке. В передней части глаза она утолщается за счет внутриглазных мышц. Эта структура обеспечивает перефокусировку зрения вблизь и вдаль за счет изменения кривизны подвешенной к ней на тонких связках внутриглазной линзы – хрусталика. Эта же часть сосудистой оболочки вырабатывает прозрачную внутриглазную жидкость, постоянно циркулирующую в пространстве между роговицей и хрусталиком и поддерживающую так называемое внутриглазное давление.

Самая передняя и легко видимая снаружи часть сосудистой оболочки – радужка, придающая глазу тот или иной цвет (обусловливается количеством пигмента). Она представляет собой тоненькую почти непроницаемую для света «ширму» в форме кольца. Отверстие в центре её называется зрачком, за ним - прозрачный хрусталик, позади которого вплоть до сетчатки – желеобразной консистенции прозрачное стекловидное тело. Так как глаз имеет строение «камеры обскура» - затемненного помещения с небольшим окошком – диафрагмой и прозрачным содержимым, поэтому попавшие внутрь глаза рассеянные лучи света не отражаются от глазного дна и не выходят наружу. Поэтому зрачок обычно чёрного цвета, т.е. не светится.

О чём говорят глаза

"Среди всех органов чувств глаз занимает особое место. Если принять за 100% информацию, которую воспринимают все органы чувств, вместе взятые, то на долю зрения придется до 80% информации, получаемой организмом извне.. Недаром говорится, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Это действительно так: человек с помощью зрения распознает объекты, воспринимает их размеры, форму, расположение в пространстве, движение. Глаз реагирует на световые раздражения, представляющие собой электромагнитные колебания в видимом диапазоне спектра" .

Природа подарила нам чудо! Мы с детства привыкли к нему и, кажется, всё знаем о наших глазах из учебников, газет и телевидения.
Хотите проверить себя?
ЗДЕСЬ есть возможность освежить Вашу память) Вспомните для чего брови, веки, ресницы, глазные мускулы, хрусталик
Зачем глазу 3 оболочки белковая , сосудистая и сетчатая, зрачок
Что такое "колбочки" и "палочки"

Итак, понятно строение глаза, но это никак не объясняет почему говорят: "ГЛАЗА — ЗЕРКАЛО ДУШИ"?

Как эти "2 маленьких окошка" позволяют проникнуть в душу человека (а иногда и управлять им)? Знакомясь с человеком, мы (сознательно или бессознательно) «читаем» выражение его лица и, особенно, глаз. Чего от него ждать? И как себя с ним вести?
Каждый по своему и выражает и читает чувства: одни - умеют научить свои глаза скрывать их, у других, особенно детей, они - в глазах. Мы с детства, познавая мир, учимся понимать язык глаз, не по учебникам, а из личного опыта.
Хотя формул нет, но за многие века, человечество сумело суммировать свои наблюдения и, хотя характеры людей, цвет и форма глаз разные, вывело некоторые основные принципы ЯЗЫКА ГЛАЗ.

О чём говорят глаза

Представим себе, что мы - в метро, театре, на базаре или в другом людном месте.
И, вдруг, кто-то незнакомый приковывает наш взгляд. Мы не смотрим на одежду, причёску, возраст, пол, мы видим лицо. Что выделяет его из множества других лиц?
Выражение. Но первыми нас привлекают глаза. Они не обязательно красивы, как это понимает мода, не всегда молоды.

Какие же глаза нам нравятся? Даже не зная никаких правил физиогномики (учения об определении характера человека по лицу), мы как-то определяем черты, которые нравятся именно нам.
И оказывается, чаще всего всех нас привлекают - блестящие, излучающие какие-то эмоции. Не всегда важен цвет и разрез, но мы понимаем, что они красивы

А что такое КРАСОТА? Дань МОДЫ или что-то другое?

Задумавшись, мы поймём: что бы ни диктовала мода, она лишь помогает создать идеал красивых глаз, установившийся много веков назад.
С тех пор как человек и природа были едины, красивыми считались густые тёмные брови и длинные тёмные ресницы. Они предохраняли глаза от пыли и яркого света, а тёмный цвет выделял глаза на лице, украшая его. Яркие выразительные глаза, позволяли объясняться мимикой в моменты, когда любой звук стоил жизни. Блестящие глаза с белыми белками были признаком энергии и здоровья. Разрез глаз и цвет зависел от места проживания: на Юге крайнем Севере и Востоке - тёмные и удлинённые (многовековая приспособленность к солнечным лучам), на Западе и в Центре - более круглые и светлые. Как видим, сама жизнь диктовала идеал красоты.
В наше время многие расы перемешались, Но и теперешний идеал как мужских, так и женских глаз не изменился:
модны тонкие брови? - широкие густые брови задерживали не только пыль, но и насекомых
загнутые ресницы? - поднятые кончики не позволяли им слипаться и смерзаться, хуже защищая глаз.
Цвет, форма, величина глаз и бровей - это то, чем наделила нас природа, то, что даже современным макияжем (если его смыть), не скроешь.
О том, что они говорят о характере человека можно прочесть у Аристотеля, знаменитого врача-натуропата Мишио Куши, на сайтах интернета.
НО... Как часто маленькие, глубоко посаженные, но тёплые и живые глаза оказываются приятнее необыкновенно красивых, но холодных, надменных или глупых глаз. И сколько прекрасных, чутких, добрых и умных людей (любого возраста и пола), имея "не красивые глаза", притягивают нас наперекор Аристотелю, японцам и др.
А как же наша тяга к красоте? Противоречие?
Язык..., зеркало души...
То что дала нам природа - постоянное, как гороскоп( иногда подтверждается, иногда -нет), а эти "слова говорят" о чём-то всё время меняющемся...
Допустим, по виду глаз можно составить мнение о физическом здоровье человека. Но это тоже нечто постоянное, на каком-то отрезке времени. По макияжу можно что-то сказать о вкусах и достатке женщины (это как одежда - привлекает и обманывает).
Меня, как и Вас, очень интересовало, где же это зеркало, какой это язык?
Прочитав умные книги для психологов и походив на большое количество сайтов, которые частенько повторяют друг друга в поверхностном описании, сделала вывод:
(можете поспорить)
КРАСИВЫМИ любые глаза делает внутренняя энергия, здоровье, доброта, интерес к окружающему миру и людям;
ГОВОРЯТ и ОТРАЖАЮТ нашу душу взгляды, движения и мигание глаз, а также те лучи (волны), которые глаза не только передают в наш мозг, но и излучают.
ПРОСТЕЙШИЕ "слова" понятны любому встречному, если человек не "маскируется" (вещь иногда нужная, если встреча мимолётная, но ведь нельзя всё время носить маску).
Более СЛОЖНЫЕ - становятся понятны позже, когда люди "настраиваются друг на друга". Опять же, неважен ни пол, ни возраст.
КАЖДЫЙ, даже не имея большого опыта, в состоянии понять по глазам (я не говорю согласиться) другого, если ЗАХОЧЕТ.
Легче всего понять детей. Заметили ли Вы что у ВСЕХ малышей красивые глаза. Большие, блестящие (здоровые), широко открытые (готовые с большой энергией учиться жить), они излучают удивление, радость и бескорыстны. Получается, что у каждого - КРАСИВЫЕ глаза. Это, потом, жизнь накладывает отпечаток, и появляются не красивые глаза.
Так что, поспорить с природой может, всё-таки, каждый человек. И каждый может иметь "красивое зеркало", если глаза будут отражать красивую душу, а их лучи и движения будут говорить об этом, даже независимо от желания .

Не стоит расстраиваться, если после прочтения этих статей вы вдруг обнаружите, что коварная природа наградила вас не очень-то прямыми "зеркалами". А ваш любимый человек обладает слишком большими и широко раскрытыми глазами. Раньше-то вы об этом не задумывались, а оказывается, они говорят о его болтливости, мечтательности, лживости, лени, сладострастии.
"Не верь глазам своим"? Да нет. Просто вглядываясь в лицо человека, оценивая его достоинства, доверяйте не только своим глазам, но и своему сердцу
www.nearyou.ru

Следующие статьи

• Разрешающая способность глаза. Разрушающее и восстанавливающее мышление. Разрыв сетчатки (отслойка сетчатки).
• Массаж, самомассаж и точечный массаж. Массаж. Профилактика зрения. мегалокорнеа.
• Ошибка 404

Поделитесь своим мнением

Имя *

Почта *

Тект *

Сумма цифр:

Как правильно красить глаза тушью и подводкой

Голикова назвала критику со стороны Рошаля

Визин глазные капли при беременности

Интересное:

Вивьен сабо подводка для глаз отзывы

Как получить квоту на операцию катаракты

Капли профилактика катаракты